Летальный исход

ты помер здесь, а?

В семье не без урода обратилось простым и всем понятным, настоящим «в семье уроды все». 

Андрей, не совсем преступник, не совсем порядочный гражданин, алкоголик и похуист — отражение общества в самом симпатичном его виде, парень, которого не волнует будущее, потому что он об этом не думает. Ведь если будет думать, будет тонуть.

Веня, любящий книжки мальчик, чей мягкий характер со временем преобразовался под стать истиной сущности его владельца — порой теряющий ориентиры человек, который думает слишком много. Он повторяет ошибку старшего брата — особенность строения мышления, которое не может существовать, не размышляя. Однако Веня не пришёл к выводу, что не думать — это выход, в чём мог бы помочь алкоголь. 

Кем было его отражение?

В душах людей всегда происходит что-то, даже когда с виду кажется, что человек как человек, живёт и пока не помирает, значит терпимо. Пересиливая в себе отвращение к самому себе, он — потенциальный человек, личность, не видит во избежание разрушения собственного благополучия ни капли вокруг, а уж тем более когда это вокруг мельтешит прямо перед его носом.

Веня редко выходил на прогулки. Вернее сказать, он заходил по вечерам в свободное время в знакомый бар, где заказывал чай и негромко разговаривал с одним и тем же барменом, прозванным Святым. Святой, что было забавным именем для русского человека, а особенно забавным для клички, отзывался на Венину потребность говорить о высоком, и смело поддерживал разговор. Брат ему этого дать не мог, потому что в его голове всегда происходило что-то настолько хаотичное, что вряд ли из него можно вытащить хотя бы приближенную к адекватности мысль или суждение.

Потому он заходил в бар, прячась там от брата-алкоголика, и пил зелёный чай, не обращая внимания на редкие пьяные выкрики или потасовки. Подобное не вызывало в нём ни капли тревоги или удивления. Он давно привык.

Он пил чай, презирая алкоголь и не понимая, как остальные люди выдерживают неизбежно наступающую после усталость и разбитость. Он не понимал этого, а потому не пил, от вкуса водки или виски его тошнило, а вино и пиво он тут же выплевывал обратно в стакан.

Андрей не задавал вопросов. Редко встречаясь вечером на кухне, они молча сидели, иногда вдруг начиная обсуждать что-то неизменно кажущееся многим странным: убийц, власть, сатанистов. Во всём этом прослеживалась определенная архаичная система…

Потом они расходились по своим комнатам — вернее Андрей распадался по частям на диване, а Веня уходил к себе. В его комнате до поздней ночи горел блеклый свет, затем он выключал его, Андрей же просто отрубался, роняя из рук бутылку с водой или чем покрепче.

Что делал Веня за дверью старший брат не знал, скорее всего — сидел в интернете, делал задания для вуза, читал книги. Он всегда занимался только этим.

Веня жмурится и хватает телефон, звенящий гулом будильника, не глядя на него бросает в стену и зарывается носом в подушку. Спустя какое-то время звон растворяется в тишине. Одеяло сползает, тонкая струя слюны заставляет распахнуть глаза — подушка промокла. 

Он смотрит на настенные часы и понимает, что проспал первую пару. Возможно, если начнёт собираться сейчас, он успеет ко второй половине следующей.

Но Веня затуманенным взглядом ищет что-то на полу, под небольшим столиком, заваленным горой книг, рукой задвигает это под кровать и снова падает на постель.

Андрей не замечал в других того, что было сокрыто в нём самом. Он всегда думал, что несмотря на невыносимый, по его мнению, характер Вени, он был лучшим ребёнком в семье. Не курил, не пил, занимался учебой, интересовался новым. Рыжий мог бы даже позавидовать, но ему давно было всё равно. 

Но правда состоит в том, что лишь одна зависимость может терпеть другую.

Когда Веня не поднимался с кровати до самого вечера, Андрей громко раскрыв дверь, «заглянул к нему».

— Ты помер здесь, а?

Тихое бурчание в ткань наволочки, одеяло свалено на пол. Юноша подходит к кровати, наклоняется и поднимает одеяло, задевая что-то краем. 

Андрей безразлично посмотрел на какой-то ремень, торчащий из-под кровати, и спокойно задвинул его обратно ногой. Младший брат был довольно худым, неудивительно, что ему нужны были ремни чтобы держать штаны на своей тощей тушке. 

Он укрыл брата и, зевая, вышел из комнаты прочь.

Если бы хоть на мгновение он заглянул под кровать, он понял бы очень многое.

Но он не заглянул.

Послание бога услышано не было.