Щелчок пальцами | ВИМИНЫ

|5|

Чимин ведь не может после этого расплакаться, да? Он парень, сильный парень, который (если рядом не присутствует кто-либо из близких и друзей) может стойко стоять под натиском невежественных слов и ругани. Он не такой слабак, каким кажется в глазах Тэхёна: милый, нежный, трепетный... Да, он такой временами, но не всегда ведь!

Вот только сейчас...

Чимин плачет.

Не то, чтобы это странно, но Юнги редко встречал тех, кто открыто выражал свои сопли и слёзы в присутствии малознакомых друзей. И это чувство очень необычное, будто маленькие волны холодного ветра пробираются под слой кожи, и сначала покрывают грудь, шею, а потом расходятся в разные стороны: лицо, руки, идут вниз - к рукам - и под пятки. Находиться здесь неуютно. Пот покрывает тонким одеялом шею, и под лопатками неуёмное чувство ютится, лижет мокрым языком, упивается таким состоянием Юнги.

Чимин плачет.

То есть - слёзы текут. Стекают с уголков, ныряют во впадинки около носа, падают на лимонное недоразумение. Тёмные пятна, как на ковре, разрастаются медленно, на тон темнее окрашивают ткань. И Юнги хочется убрать их, стереть эту грязь со свитера. В нём педант помирает от этого вида мучительно, мизофобия бьётся в предсмертных конвульсиях.

А ещё Юнги думает, что фраза «я знаю» может относиться ко всему.

Чимин знает о том, что у Тэхёна любовь к длинным прогулкам, во время которых можно будет шептать возлюбленному всякие смущающие нежности, взятые из дорам (в это время всем хочется помереть со стыда). Что иногда Тэхён громко кашляет и смеётся после этого, как ненормальный, в моменты истерики (что выглядит довольно пугающее в глазах незнакомцев). Рисует на своих рубашках красками в порыве внутреннего Ван Гога, а потом жалуется, что нечего надеть. Чимин может знать что угодно, и не обязательно то, о чём подразумевал в своих словах Юнги. Помните эту фразу? У всех разное понимание намёков. Особенно у всяких Чиминов в свитерах по лоб.

Юнги решает не торопить парня, расспрашивая о том, что он имел в виду, а потому усаживает его на диван, как маленького ребёнка. Мягкими движениями гладит по голове, совсем как чья-нибудь мамочка, и шепчет дурацкие «успокойся», «всё хорошо», «тише-тише». И Чимин старается проливать слёзы тихо, практически неслышно. Мин сам бы не услышал, если не то, что парень утыкается ему в шею, сипит прямо на ухо. Чужие волосы щекочут кожу, и него нервно дёргается уголок губ, в желании убрать от себя раздражитель. Чувствуя, как дыхание постепенно выравнивается (и у Чимина, и у взволнованного Юнги), Мин загребает чужую чёлку пятью пальцами, чтобы образовался вихр, модный когда-то давно. И насмешливо, по-доброму фыркает, когда Чимин противится его рукам.