Break the silence

ch.12 Волны

Отец Чонгука любил эту льстивую роскошь в качестве персонального лимузина.  Кто откажется от таких вознесений? Никто. Зачем искать закоулки там, где их выявление сыграет антракт обоим сторонам? Многие слепо двигаются по дуновению ветра, не задумываясь о причинах приятной активности. Они хотят быть идеальными, им позволяют. Что ещё нужно? Ничего. Всех устраивает сладкая ложь, и только Чонгук хочет правду. Правду, которую он никогда не узнает.   Шофёр растягивает мышцы рта, стоит знаменитому музыканту появиться на горизонте. Он не здоровается, просто вежливо кланяется и любезно  приглашает его сесть на заднее сидение. Конечно, зачем разговаривать с глухими, если они глухие? Нужно ли учить язык жестов ради одного банального «здравствуйте»? Смысл заморачиваться и выделяться из толпы, когда отработанный сценарий куда проще?   Чонгук обязан улыбнуться в ответ. Это манеры. Это вежливость. А Чонгук безмерно правильный.   — Рад приветствовать Вас и Вашего сына, господин Чон.   — Взаимно, — Мёнсу отвечает радостными эмоциями и, окинув чёрный блестящий лимузин взглядом, с удивлением добавляет: — Честно признать, я немного поражён такому вниманию.   — Малая часть того, что мир обязан делать для вас.   «Просто скажите мне правду». Чонгук залезает внутрь и умиротворённо расслабляется в мягком кресле. Он проводит рукой по гладкой обивке салона и на секунду пропускает в сознание мысль о том, что ему это действительно нравится.   Отец сидит напротив и занимается любимым делом: изучает волнение сына перед концертом. Если честно, подобные глубокие рассуждения о жестокой реальности преследуют Чонгука не всегда. Только когда этот момент снова приближается. Они уже рядом. Беззвучные аплодисменты. Без души, без чувств, без благодарности.   — О чём думаешь? — Перед вопросом отец всегда дотрагивается до плеча или колена сына. Своего рода тайный жест. Чонгуку требуется посмотреть на собеседника, чтобы услышать вопрос.   — Сегодня опять произвольная программа? Играю, что хочу?   — Никому не важно, с чем ты будешь выступать. Восторг в любом случае меньше не станет.   Разумеется. Чонгук понимает, что отец не желает его как-то обидеть или задеть, так же, как и прекрасно осознаёт: Мёнсу просто гордится сыном, совершенно не зная о существовании других эмоций. Невозможно начать видеть в Чонгуке боль, когда тот тщательно её скрывает.   Зрителям не важна музыка. Есть только глухой гений, который получил титул особенного. Звание непревзойдённого мастера. Лучшей судьбы не придумаешь.           Казалось, каждый человек в этом здании испытывает запредельное удовольствие, стоит Чонгуку оказаться поблизости. Обнаженные тридцать два, грациозные поклоны, небольшие шаги вперёд-назад, чтобы дать возможность пройти, прочие эталоны приветствия и... Тишина. Маленькая девочка подойдёт, протянет красивенький блокнотик, намекая на автограф, и даже не попытается сказать «спасибо». Хочется верить, что всему виной банальное человеческое неудобство, но внутренний предатель питается только сомнениями. Для Чонгука тишина вечна, но настолько мертвая пугает в разы сильнее.   Позади осталось два этажа и несколько метров неприветливого коридора. А был он таким потому, что уже успел испортить Чонгуку настроение. Вернее, основными участниками были люди, беззаботно приветствующие своего кумира, но единственный смысл жизни обвинять как-то глупо. Как ни странно, то, ради чего Чонгук просыпается по утрам, одновременно является и самым ужасным его разочарованием. Слушатели дают ему надежду на будущее, параллельно разрушая её до основания.   Хорошо, что отец почти всегда рядом, и именно ему приходится всем управлять. Жестами и записями на бумаге многого не добьёшься: в разговоре не последнюю роль играет тон и умение преподнести свою точку зрения, тем более в таком деле, как шоу-бизнес. Фактически Чон Мёнсу занимает должность менеджера и справляется с ней не хуже профессионалов.   Отец проводил сына до гримёрной и, объявив о незавершённых делах, растворился в толпе блуждающих из стороны в сторону тел. Чонгук быстро вошёл внутрь, надеясь оказаться в пустой комнате, но уже давно стоило привыкнуть к маловероятному шансу удачи.   — Господин Чон, наконец-то Вы пришли, — неожиданным гостем оказался молодой парень, одетый в форму охранника. — У меня есть записка, которую было велено отдать Вам лично в руки, вот и пришлось ожидать тут.   Таинственное послание не стало для Чонгука внезапностью: он не раз получал подобные вещи от поклонников. Было кое-что другое, что-то слишком необычное, никак не вписывающееся в обиходное расписание, нечто, ограничившее Чонгука в действиях, намертво приковав к полу.   — Спас-сибо... — дрожащими руками парень схватил сложенный пополам листок бумаги и, получив ответный поклон, глазами проводил уходящего.       Такое происходило всего два раза. Человек либо не догадывался, какой особенностью обладает Чонгук, либо имел на него донельзя подробный список, куда входило умение читать по губам. Разворачивая маленький листочек, музыкант рассчитывал увидеть максимально расписанный ответ, но реальность оказалась далека от желания.