Крестовик

Глава 23

Все остальное было больным бредом.

Рената ходила по дому, сжимала волосы, скулила и тихонько плакала.

Что она наделала?! Что теперь с ней будет?!

Это же... Это ее приговор!

Единственный выход в данной ситуации - убить Лекаря после того, как он скажет, где Лера.

Но это Ренате не по силам. К тому же, если кто-нибудь вдруг узнает, что она - убийца Лекаря...

Она похолодела и взвыла. Рухнула на диван, прижала колени к животу и задрожала.

Когда она выпустит Лекаря, он непременно скажет всем, что с ним произошло. Или лично убьет Ренату. А вдруг он вздумает расправится и с Лерой?!

Что теперь делать?!

Рената уперлась лбом в холодное окно.

Да и не факт, что он скажет, где Лера. Максимум - соврет. Он же не дурак. Все, что он будет делать - пытаться спастись, но вот говорить не будет точно.

Действительно очень глупая идея.

Наверное, было бы разумнее как-нибудь выпросить у Лекаря повидать Леру. По-хитрому выпросить. Но... он бы просто-напросто убил Ренату.

Она принесла с чердака старые игрушки Леры. Судорожно вздохнула, крепко сжала пыльного плюшевого медведя. Уткнулась в него лицом, пропитывая солью слез.

А, может, подстроить все так, что это Лекарь во всем виноват? Ведь он действительно виноват, Рената всего-навсего спасала сестру! Может, суд ее в этом случае оправдает?..

Она то и дело подходила к подвалу, вслушивалась. Переживала - как он там один, без еды? Как он спит, пристегнутый к шесту? Наверняка у него болит запястье... А вдруг он хочет пить? Или в туалет?

Рената с силой царапнула щеки. Сдавленно заскулила. До крови кусанула губу.

Включать телевизор боялась. А вдруг там уже по всем каналам крутят новости об исчезновении Лекаря?! А вдруг похищение за считанные часы всколыхнуло весь мир?!

То и дело глотала валерьянку. Обливалась ледяной водой дважды каждый час. Яростно гладила кота, чтобы хоть как-то привести в порядок нервы.

Стук в дверь заставил Ренату взвизгнуть и в секунду заскочить на диван.

Все, это к ней! Из спецназа! Сейчас ее повяжут и точно посадят! А Лера так и не освободится! Ведь кто еще может пожаловать в полдвенадцатого ночи?!