She is the author

Глава. Розовые облака

— Ты только что спрашивал меня о какой-то девушке... 

 — Что? Забудь...

 — Ну ладно, — с подозрением посмотрела на уставшего Аккермана, — мне показалось, тебе было это важно. 

 — Ты бредишь, четырехглазая. 

 Пробел... Пустота. 

 О чем была речь? 

 Какая девушка? 

 Какие глупости.

***

— Стой! Остановись!

Вопль был словно не его, такой рваный и отчаянный. Он далеко и близко одновременно, как тепло, которое проходит потоком ветра сквозь Аккермана. Утекает сквозь пальцы, которые он с трудом может разглядеть. Все так размыто, кругом сплошной белый туман, словно дымка горячего чая.Что... Где он?

 Лицо, такое яркое, светящееся, такое знакомое и чужое одновременно, чье оно?Чьи это губы исказились в приятной улыбке? Почему он никак не может вспомнить? Даже эти мысли, они кажутся ему до боли знакомыми, словно что-то повторяется... Что-то повторяется...

—... — улыбка дрогнула и человек что-то прошептал, но Леви его не слышал.

— Подожди! — Он не слышал даже свой голос, эхом повторяющийся в сознании. Оглушительная тишина, пугающая до ужаса все не уходила, а окружающий мир, состоящий из неясных очертаний, застыл.Чьи-то горячие руки взяли его ладони и вздернули вверх, потянули капитана в воздух, рывком вытянув из тумана, затягивающего в себя словно зыбучие пески, растворяющие разум.

Так ярко.

И Аккерман наконец услышал своё дыхание, порывы ветров, хлестающие щеки, хлопки, разгоняющие облака, ощутил, как руку сжала хрупкая ладонь, как кто-то кричит ему:

— Тебе рано умирать! Леви, пожалуйста! Живи ради меня!

Серце сжалось. 

— Кто ты? Скажи своё имя! 

Всё встало на свои места. 

Девушка с почерневшими крыльями летела. 

 Она обернулась и слезы, скатывавшиеся по щекам, падали и растворялись в высоте.Улыбка вновь приковала его взгляд. 

— Где бы ты ни был, я всегда рядом.

— Но кто — ты? — его взбесила неизвестность и её молчание. Почему она печально улыбается и не отвечает? Она ведь знает, всё знает! Понимает больше, чем сейчас понимает он! Почему она не может объяснить? Рассказать? Что происходит? Он умирает?

—...Если ты захочешь жить, я скажу тебе, — слёзы сдувает ветер, — но если ты умрёшь, то ответов на вопросы, которые мучали тебя всю жизнь, не получишь никогда! 

— Как мне спастись? 

— Держись крепче.

Небо с каждой секундой преображалось, оно окрашивалось в нежные оттенки, облаков становилось больше и больше, они розовели и вскоре запестрили красками.Это розовые облака. Их так много, что не хватает слов описать вызываемый восторг. Так насыщено, так прекрасно! Поистине невероятно.

— Тогда, — начала она, смотря на небесную гладь, — я была слепа. А сейчас вижу всё чётко, как никогда раньше. Вижу, ты устал, знаю. Всегда это знала. Но я не могла понять... А теперь понимаю, что делать.Я умру, когда назовёшь моё имя, но ты будешь жить. И после смерти твоё крыло... Невидимое сгнившее крыло отпадёт и вырастет пара новых. Белых... На которых ты полетишь в Рай. Если откажешься, придётся блуждать в Млечных Туманах вечность.

 Он не верит ничему, ни глазам, ни ушам — как это возможно? Они встречались раньше? Он действительно умирает? Эта девушка что-то чувствует? Она настолько искренняя, что может погибнуть ради него?

— Не смей. Я не стою чужой жизни. Смысла не стало ещё очень давно, со смерти Эрвина. Мне стало абсолютно наплевать на итог этой войны. Верни мне мои воспоминания, — он заглянул в её светлые глаза, — пожалуйста.

— Аккерман... — прошептала девушка, а Леви словно потерял вес и сровнялся с незнакомкой. Она отпустила его и спрятала крылья, которые после исчезли за спиной. Лишь свет, исходящий от неё разрушал теорию того, что она правда человек. Стоя напротив друг друга, они смотрят в глаза, словно пытаясь найти в них что-то каждый своё. Он рассматривает её радужки, длинные ресницы и упавшие на плечи локоны, состриженные криво и неравномерно. И замечает шрамы на руках и ногах — короткое белое платьице не смогло скрыть все её тайны. — я люблю тебя.

Несколько резких, внезапных шагов и она прильнула к его губам.Постепенно, секунда за секундой, в сознание возвращались утерянные кадры далекого прошлого. Треск старой плёнки.

 Он всё вспомнил.

— Что будет, если я все-таки выживу? Меня снова будут мучать приступы амнезии? — который раз ему приходили в голову одни и те же мысли? Всегда, как забавно, капитан замечал именно улыбку. Запоминал, помнил и, наверное, любил её. Эту улыбку. И не мог пояснить почему. А теперь даже узнал, какой у неё вкус. Такой приятный. Как у любого уважающего себя Божества.

— Назови моё имя, — она снова плачет, и на этот раз Аккерман, обнимая, свободной рукой утер женские слезы, — Азэми.Назови и узнаешь.

        

           И он назвал.

        Назвал, и умер Бог на фоне розовых облаков.