Короли

Рождество

24 декабря.
Моя мама никогда толком не знала отца. Любила, но не знала. И он её тоже не знал. Даже удивительно, как они, в итоге, сошлись.
Всё было, как в старом кино. Он — самый красивый парень в школе, она — девчонка, спокойная внешне, но с характером бунтаря внутри. И их ничего не связывало.
Но они сошлись. И появился я. Он звал её по-разному: и хорошо, и не особо. Он был ради неё готов на всё, а она пользовалась его добродетелью и щедростью, получая выгоду из отношений с ним. Но они любили друг друга. Пусть и не по-настоящему.
— Коннор, с тобой всё хорошо?
Мама щёлкнула пальцами так громко, что я сразу пришёл в себя. Уже за полночь. Удивительно, как долго я провожал Филиппа и шёл обратно к дому. Я даже не заметил.
— Да, мам. Всё хорошо. Просто задумался.
Я широко улыбнулся и посмотрел на пол.
— Ты чего так улыбаешься?
— Не знаю. Просто так.
Она улыбнулась, после чего сделала затяжку только что начавшейся сигареты, посмотрела на меня и сделала ещё одну затяжку.
— Влюбился, что ли? Нелли — отличная девушка.
— Боже, мам, даже не думай!
Она посмеялась.
— Понимаю, понимаю. Дружба горазде крепче любви.
— Факт.
Я сбросил пепел в пепельницу.
— Завтра Рождество. Хочешь куда-то сходить?
— Возможно. Дома я точно не хочу быть. А ты?
— Я бы могла заказать столик в «Рост-Файр», если ты заинтересован.
Я посмотрел на неё и подумал о Филиппе. Я бы хотел провести с ним это Рождество. Со всей любовью к маме, я не хотел быть с ней в этот момент. Но она меня не поймёт.
— Да. Почему бы и нет? Но есть одна проблема.
Она посмотрела на меня.
— Какая?
— Можно я переночую у Ли после?
— Конечно. Только без глупостей.
— Мам, ну хватит.
Она взяла меня за руку.
— Я просто волнуюсь, милый. Сам понимаешь.
Я тяжело выдохнул, осознавая то, почему она волнуется.
— Я понимаю, мам. Я понимаю...
Наступила тишина на короткое время.
— Ладно, не будем впадать в небытие. Расскажи мне лучше про этого молодого человека, Филиппа. Как давно вы дружите?
— Совсем немного. Он новенький в школе. Я проводил ему экскурсию, а Нелли и вовсе сдружилась, поэтому он сегодня пришёл.
— Мне показалось, что он чувствовал себя максимально некомфортно, находясь здесь. Он стеснительный?
— Он крайне стеснительный.
Конечно, он был таким только в самом начале. Может, первые пару часов нашего общения.
— А почему он сюда переехал?
— Проблемы с отцом.
Она задумалась.
— Понимаю. Ну, он кажется хорошим человеком.
— Он и есть хороший человек.
— Мы все хорошие люди.
— Думаешь, убийцы тоже?
Она посмотрела на меня жалобным взглядом, отодвинула пепельницу и сделала глоток вина.
— Коннор, ты же знаешь, что не виноват. В этом нет ничьей вины.
— Меня в школе так и зовут. Убийца. Но большинство делают это не вслух, но я знаю, о чём они думают.
— Так и не обращай внимания. Мы уже с тобой это проходили.
Я встал около кухонной тумбы, чтобы быть подальше от неё.
— Мама, я не твой пациент, а ты не мой психотерапевт. Не нужно мне говорить вещи, которые я и так знаю. Спокойной ночи.
Я ушёл наверх, оставив её одну. Мне не нравилось, когда она пыталась залезть в мой мозг. Это неправильно. Остаток ночи я провёл, пытаясь уснуть, но когда на часах было уже пять часов утра, я понял, что это бесполезно. В итоге я спустился вниз, включил чайник и насыпал себе в кружку две ложки растворимого кофе. Мама ещё спала, и слава Богу. Значит, сегодня я смогу сделать завтрак для нас обоих. Она очень много трудится, и я осознаю, что она устаёт. Вот только не говорит об этом. А зря.
И что мне готовить? Яичницу? Омлет? Чёрт, да это же одно и то же!
Выбор я остановил на блинчиках. Мама их хотя бы ест. Иногда возникает чувство, будто вся её еда — это вино. Но не нужно думать, что она страдает алкоголизмом. Нет, совсем нет.
— Оливия Харкнесс Харпер, с добрым утром!
Мама, грубо говоря, «сильно удивилась».
— Господи, мистер Харпер, не говорите, что Вы приготовили блины?
Я стоял с лопаткой в руках и в фартуке, выражая невероятно сильно возмущение.
— Миссис Харпер, мои чувства ранены!
Я засмеялся.
— Ты чего так рано встал?
— Я не мог уснуть. Будешь кофе?
— Господи, да!
Она взяла кружку и сделала пару глотков.
— Теперь я готова ко дню. Я заказала столик на восемь часов вечера. Только я и ты. Устраивает?
— Конечно!
Чёрт. Почему так поздно?
— Ну вот и отлично. Спасибо за блины, конечно, но иди, погуляй, мамочке нужно заняться собой.
— Воу-воу, ты с утра выпила?
— Нет! Или да?...
Мы оба засмеялись. У мамы очень редкое бывает такое настроение, когда она открыта и жизнерадостна. Но вполне вероятно, что она просто не хочет показывать, как ей тяжело дастся это Рождество.
— Хорошо. Тогда в восемь встретимся там?
— Да, будь на связи.
— Хорошо.
Я вышел из дома. Сразу появилось желание набрать Филиппу, но он наверняка отсыпается после вчерашнего, поэтому я позвонил Ли.
— Привет. Ты сейчас чем занят? Хочешь встретиться?
Ли всегда отличался какой-то фальшивой скромностью, обаянием и харизмой. Иногда он сиял даже ярче, чем Нелли, мать её, Моррисон. Но не всегда, конечно же.
Он не был против встречи. С ним была Джессикой, и они предложили пройтись с ними по торговому центру, чтобы купить подарков на Рождество. Я согласился и через 15 минут был уже на месте.
— С Рождеством, чувак!
Ли крепко меня обнял. Потом я обнял Джессику.
— И вас тоже.
— Ты как? — Тьерити положила руку мне на плечо. — Всё хорошо?
— Ребята, всё нормально. Давайте просто отметим этот праздник с любимыми, не вспоминая о том, что было год назад? Я чувствую себя гораздо лучше.
Я даже не знаю, лгал ли я. Моё состояние колебалось периодически. Иногда я себя ненавидел, иногда собой гордился. Сейчас было ни то, ни другое.
— Хорошо. Я слышал, что вчера у тебя были Филипп и Нелли. Как прошло?
— Нелли сказала?
— Ну, естественно.
Я улыбнулся. Чудная Моррисон.
— Прошло отлично. Выпили. Филиппа проводил почти до дома, разошлись на полпути. Не хотел, чтобы его мама заметила меня рядом с ним.
— Он так стесняется тебя, потому что ты ему нравишься! — Джессика улыбнулась. — А он тебе?
— Честно? Мы знакомы всего пару дней, а я уже успел, как дурак, втюриться.
Тьерити улыбалась, поправляя свои волнистые длинные волосы, а Ли просто стоял и уважительно кивал головой.
— Это же хорошо!
— В этом нет ничего хорошего, Джессика. С человеком может всё произойти. И не факт, что у нас что-то получится.
— Не загадывай на будущее. Живи моментом.
— Знаешь же, что не могу.
Все ненадолго замолчали.
— Мы покупаем подарки, или так и простоим здесь весь день?
— Да, точно. Подарки.
На это ушло, чему я удивился, однако, всего два часа. Я купил подарок матери, Нелли, Ли, Джессике и Филиппу. В прошлом году я также покупал подарок своему бывшему, Даниэлю, но мы расстались незадолго до убийства отца. Наверное, это было к лучшему. Я о нём вспомнил, потому что увидел его на противоположной торговой аллее. Он до сих пор учился с нами.
— Ли, давай обойдём? Не хочу снова увидеться с Льюисом.
— Ты где-то увидел здесь Даниэля?
— Магазин спортивной одежды. Дальний конец центра, справа.
Ли посмотрел туда, как я и сказал, и резко повернулся.
— Ну, это хотя бы не Тимми.
— Тоже верно.
Даниэль, Даниэль Льюис... он и я были парой около трёх лет. Удивительно, как у меня это вышло, ведь мама так и не в курсе всего. Я действительно думал, что с ним у меня всё будет навсегда, однако, это оказалось не так. Жалею ли я? Возможно. Но не более чем. Он уже давно в прошлом, пусть воспоминания о нём мне и досаждают временами. И уже ровно год, как я не могу забрать у него свою кофту, которая нужна не столько мне, сколько маме — её подарил отец.
— Давай выберем что-нибудь Филиппу?
И тут я понял, что не знаю вообще, что он хочет.
— Я не знаю, что ему купить...
Джессика обошла меня и повернулась.
— Что он любит?
— Бродского, розы, кофе и... вроде всё.
— Бродского?
Я улыбнулся.
— Сам удивлён.
— Тогда, нужно что-то брать, связанное с литературой.
— Я знаю, что возьму.
Подарок был выбран спонтанно и наугад. Но я очень надеялся, что Филиппу он придётся по вкусу.
— Что планируешь делать, в итоге?
Ли забрал у Джессики пакет с подарками.
— Я? Я планирую с мамой сходить поужинать, а потом к Филиппу.
— Чую, что-то будет.
Джессика зловеще хихикала.
— Знаешь, Джесс, иногда ты так похожа на Нелли, ты бы знала.
— Я знаю.
Стемнело довольно быстро, я даже специально выключил везде свет, поток что люблю бывать в темноте. Темнота — нечто безопасное для меня. Никогда не видит моих эмоций и чувств, и, если вдруг, никто не увидит и слёз. А вместе с темнотой люблю и тишину. И когда они сливаются воедино, мир становится сразу очень желанным.
Но тишину прервал звонок матери. Пора в дорогу. Я понимаю, что ужин, скорее всего, пройдёт невероятно гладко и безупречно, так как мы с мамой одновременно прекрасно ладим и прекрасно умеем лгать друг другу. Забавно, что мы оба, осознавая это, так и не поговорили по-настоящему. Зато, теперь интересно увидеть её в новом образе — она весь день провела в салоне. Может, перемены во внешности действительно помогают? Надо будет попробовать.
Ближе к восьми вечера погода только ухудшилась, и разглядеть вывеску ресторана было крайне затруднительно, потому что снег целыми комьями летел мне на лицо и, в частности, в глаза.
Мама уже ждала меня внутри, я увидел её через стекло. Ей было одиноко, я заметил её выражение лица. Но стоило ей меня заметить, она сразу же улыбнулась.
— Ну, вот я и здесь.
Я расстегнул пуговицы и повесил пальто на вешалку.
— Как я и хотела. Присаживайся.
Меня немного пугал тон её голоса. Возникало ощущение, что она всё это устроила не просто так.
— Ты хочешь сказать что-то важное?
— Да. Но давай сначала закажем еды. Можешь выбирать всё, что хочешь.
— Я не голоден. Так что можно просто бокал красного?
В этот очень подходящий момент появился официант, услышал наш заказ и сразу же ушёл.
— Так что ты хотела сказать?
— Это может и обождать. Настроение у меня, сам понимаешь, нервное. Во мне говорит параноик.
— Тут я тебя понимаю. Дата тяжёлая. Мне тоже непросто. — я сделал глоток вина.
Она снова взяла меня за руку, в который раз.
— Честно. А почему тебя это так волнует?
Я сделал глоток вина, после чего посмотрел на неё.
— Я никогда тебя не спрашивал, почему ты не беспокоишься о моей личной жизни. Почему?
— Я считаю, что это только твоё дело, и мешать тебе я как-либо не должна.
— Я испытываю чувства к одному человеку. Они только зарождаются, но я не хочу их губить в себе.
Она выпила весь бокал и налила ещё.
— Ну, я могу за тебя порадоваться, Коннор. Кто она?
Я промолчал.
— Или это он?
Я молча кивнул и посмотрел на неё немного виноватым взглядом. Она довольно громко выдохнула, после чего сделала глоток вина.
— Коннор, я тебя не осуждаю. Будь тем, кем ты хочешь быть. Не могу сказать, что я удивлена. Но смею предположить, что это Филипп?
— Да...
— Это не очень хорошо. Не из-за него, нет. Он хороший парень. Но вот Роуз...
— Разве это имеет значение?
Она промолчала, после чего поправила свои волосы. Смена образа незначительна, стрижка с завивкой по плечи, тон волос чуть темнее прежнего. Но её новый образ полностью соответствовал стилистике самого заведение. Сдержанные тёмные тона красного дуба, винный сладковато-терпкий запах хорошего вина. Прямо всё то, что в будущем будет мне о ней напоминать.
— Главное лишь то, что она не должна знать, что ты — мой сын. В остальном всё отлично.
— Почему?! — я крепче сжал вилку, будто бы собирался ею воспользоваться не по прямому назначению. Это меня напугало, и я быстро отстранился от этой мысли.
— Коннор, я объясню это, но не сейчас.
Остаток ужина мы провели, в основном, в тишине, изредка обсуждая какие-то интересные события, о которых было известно из новостей. Она уехала домой. Я поехал к Филиппу.
На улице уже было спокойно, ветер был слаб, а снег уже не танцевал в воздухе настолько страстно, как ранее. Я стоял перед домом Филиппа и боялся постучать, боялся позвонить в звонок. Я боялся его дома. А после маминых предупреждений боюсь и его самого, и его матери. Но я нашёл в себе силы и, всё же, постучался. Дверь открыл мне он, к счастью. Он стоял на пороге и широко улыбался, поправляя свои кудрявые волосы. На нём был классический рождественский красный свитер, спортивные штаны и довольно забавные тапочки с изображением ёлок.
— Ты пришёл!
— А как иначе?
Я улыбнулся в ответ ему, и мне стало намного легче.
— Мама дома?
— Нет, она сейчас в Питтсбурге.
— Почему?
Филипп пожал плечами.
— Так что мы одни. Хочешь выпить?
Я понимал, что вина я выпил предостаточно, но всё равно согласился.
— Есть водка?
Филипп рассмеялся.
— Это очень не романтично, Коннор. Может, хотя бы, глинтвейн? Могу поставить греться.
— Давай. Идея отличная. Давно не пил подобного.
Он уже поставил кастрюлю с напитком на разогрев, и в процессе ожидания мы сели у камина. Несмотря на тепло, исходящее от огня, мне было холодно, поэтому Филипп накрыл меня пледом и сел рядом.
— Как ты себя чувствуешь? Всё хорошо?
— Я в порядке, Филипп. На данный момент, это самое лучшее Рождество, которое я мог себе представить.
— Почему же?
Он улыбался и смотрел на меня. Ему наверняка нравился этот вечер. И я не буду отрицать, мне тоже.
— Потому что я его провожу с тобой?
Я смотрел на него и гладил его кудрявые волосы. Мне нравилось чувствовать, как они вьются между пальцами.
— Это взаимно.
Я потянулся к нему, и мы поцеловались. Мы наконец-то поцеловались. Странно, наверное, что я так ждал этого поцелуя, но я действительно его ждал. Он был невероятно нежным, но в то же время было понятно, что мы оба этого желали. Он был полон страсти, которая разогревалась с каждой секундой. У его губ был привкус ванили, я обратил на это внимание.
— Это было...
— Потрясающе!
Он вскочил с дивана и побежал за глинтвейном.
— Пусть это будет не последнее Рождество в твоей жизни, мистер Харпер. — он широко улыбнулся. — С Рождеством, Коннор.
— С Рождеством, Филипп.