Короли

Редвуд

23 декабря.
Я вижу, как на кафеле появляются капли крови. Голова снова болит. Очередное зимнее утро. В Нью-Йорке всегда в начале декабря уже довольно холодно, а из-за резкого перепада температуры у меня начались проблемы с давлением. Итог — носовое кровотечение.
Мама зовёт на кухню, а значит, завтрак готов. Настроения нет никакого, хотя, казалось бы, скоро такой праздник, как Рождество. Я очень любил этот праздник раньше, но в последний год всё изменилось.
— Коннор, иди сюда!
— Одну минуту, мам!
У меня замечательная мама, тут ничего нельзя сказать. Учитывая, сколько ей довелось пережить, мне становится понятно, почему она так одинока, но в то же время сильна и умна. Я хотел бы быть таким же в будущем, таковы мои устремления.
— Через 15 минут выходим.
— Слушаюсь, миссис Харпер.
Её строгий взгляд я уловил сразу же, но потом она улыбнулась. Она никогда не показывала своих чувств так открыто, как могла бы, и я не знаю почему.
Я вышел из дома и почувствовал, как на моё лицо падает снег. Где-то вдалеке слышны детские крики во время игр в снежки или лепки снеговика, а по обеим сторонам улицы шёл бесконечный поток людей, в который придётся влиться и мне. Вот так и всегда. Я никогда ничем особо не отличался от других, и вряд ли отличаюсь сейчас.
— Харпер! Харпер, стой!
Пара мгновений, и рядом со мной теперь идёт мой лучший друг Ли, с которым я бок о бок уже на протяжении десяти лет. Мы даже вместе пошли в первый класс.
— Привет! Тоже опаздываешь?
— А мы опаздываем? — я даже удивился и взглянул на телефон. — О, чёрт, серьёзно?
— Не беги, первый урок всё равно биология, а я на ней сплю. Может, кофе?
— Звучит неплохо, раз уж собираемся прогулять.
Почувствовал себя шестиклассником, потому что последний раз я прогуливал только в шестом классе, и то, лишь потому что надо было сходить к врачу, а учителю мама не звонила. Тогда я узнал, что такое кариес, и что кофе в таком раннем возрасте ужасно вреден. Досадно.
— Как твои дела с Джессикой? У вас всё нормально?
— Знаешь, всё вполне неплохо. Могло быть и хуже. Ты сам как? Готов к Рождеству?
— А к нему можно быть готовым? — сделав глоток кофе, я взглянул на Ли, после чего обратил внимание на снегопад на улице. — Бесполезный праздник.
— Ты чего? Ты же любил Рождество!
— Да. Когда-то.
— Всё из-за отца?
Ли довольно скромно посмотрел на меня, видимо, стесняясь задавать подобные вопросы.
— Знаешь, мне, на самом деле, сложно сказать, что это из-за отца. Харперы никогда не славились безупречной жизнью, у всех бывают трудные моменты.
— Трудные моменты?!
Это было сказано довольно громко, и меня это немного смутило.
— Будь тише, Ли. Я просто стараюсь двигаться дальше и себя не винить. Всё нормально. Не люблю Рождество, вот и всё.
На улице снегопад только усиливался. Казалось, что дать ему ещё пару часов, и весь Нью-Йорк будет белоснежно белым, а возле набережной образуются целые материки изо льда. Я сложно отношусь к зиме. Иногда я её обожаю, ведь наблюдать за людьми в это время года - самое весёлое занятие. А иногда хочется просто улететь куда-нибудь, где нет ни малейшего грамма снега, чтобы забыть, что вообще такое холод.
— Коннор.
Никогда не забуду лишь два дня - прошлое Рождество, и мой двенадцатый День Рождения. В тот день я, мама и папа вместо учёбы поехали в торговый центр, ели мороженое весь день, и очень долго смеялись, когда отец упал в фонтан. Может показаться, что история не такая уж и забавная, но было весело, честно.
— Коннор!
— А? Что? Извини, я немного задумался.
— По тебе видно. Всё хорошо?
— Более чем. Допивай кофе, надо уже идти.
Стоило мне открыть входную дверь, как в лицо ударил холодный ветер. Я невольно сморщился довольно сильно, причём настолько сильно, что уголки глаз начали кричать о том, что им больно. Люди бежали, бежали, и лишь я один, как идиот, стоял и смотрел наверх, не обращая внимания на то, как снежинки падали мне прямо на глаза. К реальной жизни меня вернул Ли.
— Харпер, ты сегодня сам не свой. Ты точно уверен, что всё нормально?
— Да. Просто наслаждаюсь погодой. Буквально.
Спустя некоторое время мы уже были в школе. Слишком много народу в последние дни учёбы. Вот проходит Стейси, не замечая никого и всё время поправляющая свои кудрявые тёмные волосы. Мимо неё пробежал Эдвард, который в нашей школе славился лишь одной вещью - своей неряшливостью.
— Харпи!
Ко мне подошла Нелли. Она не так давно начала учиться в Редвуде, но я успел с ней познакомиться. Пришлось провести ей экскурсию.
— Боже, Нелли, я просил меня так не называть, ну пожалуйста.
— Извини-извини. Воля привычки. Ты уже видел нового ученика?
Я немного впал в ступор. Я так всегда реагирую на какие-то нежелательные новости.
— Только не говори, что мне нужно и ему проводить экскурсию.
— Я тебя порекомендовала, когда предложили провести её мне. Я ещё не очень хорошо ориентируюсь.
— Мать твою, Моррисон! Нелли Моррисон!
Она скромно хихикнула, после чего сразу убежала на занятия.
Кто этот новенький? Откуда от пришёл? Почему? Такие вопросы задавать не следует, однако, слишком интересно.
Звонок уже всем рвал барабанные перепонки. В последнее время колонки очень плохо работают, и вместо чистого звука идёт какой-то искажённый.
Я стоял на заветном месте и ждал новичка. Около второй лестницы. Тут всегда встречают новичков. И ждать пришлось его не слишком долго, потому что он уже шёл ко мне.
— Привет. Я Филипп.
— Коннор. Коннор Харпер.
Парень посмотрел на меня с оценивающим взглядом, после чего устремился на витрину с кубками. Я обратил внимание на его тёмные кудрявые волосы. Они были слишком красивы, чтобы казаться реальными.
— Отличная причёска. Свои?
— Кудри? Свои. Спасибо, что оценил!
Он улыбнулся. Казалось, что пройдёт ещё миг, и я растворюсь в этой улыбке. Что со мной происходит?
— Это достижения нашей школы. Спорт, музыка, искусство. Здесь стоит особенный кубок. — я обратил внимание Филиппа на кубок, который стоял отдельно от остальных в другой витрине, так как для него места уже не хватило. — Чемпионат по стрельбе. Первое место.
— Это твой кубок?
— Мой. Тут нет ещё одного.
— Какого?
— Кубка за первое место по пиво-понгу.
Он рассмеялся.
— Ты получил первое место за игру в пиво-понг?
— О да. Я был лучшим из класса. Я был лучше всех.
— Почему «был»?
Я даже не знал, как ответить на этот вопрос. Ответить честно? Или лучше солгать?
— Временно не пью. Последняя игра была неудачной.
— А я вроде читал в новостях. Не тот случай, когда один из учеников разбил битой стекло в машине директора?
— Именно он.
Филипп снова улыбнулся. Его улыбка меня притягивала, и меня это пугало.
— Ну, тогда тот ученик - идиот.
— Я и есть тот самый идиот.
Мы посмотрели друг на друга, после чего оба рассмеялись.
— Хорошо. Покажешь что-нибудь ещё, пивной мастер Йода?
— Да ты гик!
— Немного. Совсем немного.
Снова смех. Я не люблю смеяться, но с ним смех казался каким-то особенным, искренним.
Мы прошли к главному коридору и повернули в сторону музыкального класса.
— Тут я провожу большую часть своей жизни. Если мне не хочется возвращаться домой, или зовёт желание музицировать, то я бываю здесь, так что ты знаешь, где меня искать, так?
— Ты музыкант?
— Ну, ты перегибаешь. Я просто играю.
— Сыграй мне что-нибудь!
Я недовольно посмотрел на него. В обычной ситуации я бы отказал, но мне хотелось ему сыграть. Хотелось передать через музыку то, как я рад его встретить, и какое странное влияние он на меня оказывает. Это то, что я не могу сказать словами.
— И что же ты хочешь услышать?
— Так сразу и не сказать. Сыграй то, что чувствуешь.
— Ладно.
Не забывая не убирать недовольное выражение лица, я сажусь за инструмент и касаюсь клавиш. По всему кабинету слышен чистый, мелодичный звук. Возникло ощущение, будто это играю не я, а моё сердце, мой разум. Я нечаянно слегка улыбнулся, и теперь надеюсь, что он этого не заметил.
— Ты улыбаешься!
Твою мать! Харпер, ты идиот.
— Ты ничего не видел. Оставим это между нами.
— Почему ты скрываешь свою улыбку? Она у тебя прекрасная.
Я немного удивился. Мне такого ещё не говорили. Но я знал всю свою бесчеловечность. И я знал, что мне нельзя интересоваться этим парнем. А ему нельзя интересоваться мной. Я не тот человек, который способен любить, выйти замуж в будущем, или что-то такое. Я человек, который хочет любви, но её же и сторонится. Так сложилось. Это нельзя менять.
— Моя девушка тоже так думает.
Конечно же, я ему солгал.
— Оу, это же чудесно. Как её зовут?
— ...
— У тебя ведь нет никакой девушки, да?
Я немного разозлился из-за того, что не смог назвать имя моей «девушки». Нет, ну кого я мог бы назвать? Сьюзи Дэнч с её страшными грязными волосами и огромной грудью? Марту Дэвис, которая в школе нынче считается проституткой после очередной вечеринки? Нет у нас нормальных девушек. Только Джессика Тьерити, да и то, девушка Ли.
— Ладно, раскусил. Просто не люблю комплименты. Не знаю, как на них отвечать.
— Иногда ничего отвечать и не нужно. Достаточно просто улыбнуться.
И я почему-то улыбнулся. Чёрт тебя подери, Харпер!
— А я о чём! Улыбайся чаще!
— Тебе ещё что-то показать, или экскурсию можно завершить?
Видимо, мой тон его задел, и улыбка с его лица куда-то исчезла.
— Если ты хочешь, чтобы я тебе не мешал, я могу просто отправиться на занятие по истории.
— У меня сейчас занятие по истории. Подожди...
— Да-да, я с тобой в одном классе.
Чёрт! Чёрт!
— Тогда смысла скрываться нет. Пойдём, покажу тебе концертный зал. А хотя нет. Какими предметами ты увлекаешься?
— Я люблю литературу. Очень люблю литературу. В основном, Бродского.
— Бродского? А как же банальное "Я люблю Джейн Остин"? - последние слова я выговорил с небольшой гримасой на лице.
— Без понятия. - он пожал плечами. - Просто полюбил Бродского.
— Необычно в наше время.
— Думаешь?
Я подошёл к выходу из музыкального кабинета.
— Уверен. Ты странный.
Филипп улыбнулся.
— Ты тоже.
Я улыбнулся в ответ.
— Пойдём. Читательский зал прямо напротив.
Я когда-то любил приходить туда и читать что-нибудь. После смерти отца перестал, так как это он привил мне любовь к книгам. Стоит вспомнить его крупные пальца на маленьких бумажных листах, по телу пробегает дрожь, в помещении становится прохладно, а в голове - дурно.
— Можешь рассказать что-нибудь о себе? - Филипп шёл неторопливо, немного отставая от меня. — Как долго ты здесь учишься?
— Всю свою жизнь. А ты почему перешёл?
Я немного ускорил шаг.
— Моя мама решила сюда переехать, так как в Бостоне нас всё время находил отец.
— Проблемы с папочкой?
— Хах. Да. Что-то вроде того.
— У меня они тоже есть. Были.
Филипп, вероятно, заметил моё замечание.
— Были? Расскажешь?
— Когда-нибудь, Филипп, когда-нибудь.
— Если что, у меня и фамилия есть. Не люблю, когда часто зовут по имени.
Я усмехнулся.
— Ух ты! Фамилия в наши дни - редкость. Поделишься?
— Ха-ха. Как смешно. Фамилия, правда, не нравится тоже.
— Говори уже.
Пара секунд молчания.
— Китинг.
— А маму случаем не зовут Анна-Лиза?
Это была шутка, которую он, на моё удивление, понял.
— Нет. Я смотрел «Как избежать наказания за убийство» и знаю, к чему ты клонишь. Это совпадение. А маму мою зовут Роуз.
— Роуз Китинг. Звучит неплохо.
— Ну уж спасибо. Обязательно ей передам.
Мы оба понимали всю абсурдность разговора. Но мы хотели говорить. Я иногда смотрел ему прямо в лицо, подмечая забавный факт того, что уголки его губ всегда были приподняты чуть наверх. Будто бы улыбался, даже не делая этого.
— Раз уж пошли такие откровения, то рассказывай, как на личном?
— На личном?
— Ну, как объяснить. Девушка? Парень? Я спокоен к таким вещам, так что можешь мне доверять.
Филипп сравнялся со мной по скорости ходьбы и шли мы совсем рядом. Странно, но мне казалось, что до соседнего крыла идти меньше.
— У меня была девушка. Встречался с ней около двух лет, мы даже съездили вместе в Черногорию. Я её бросил недавно, так как давно ничего не чувствовал, а тянуть всё это смысла особого нет.
— Перестал чувствовать, потому что появился кто-то ещё?
Я был слишком любопытным для начала общения.
— Нет. Но надеюсь, что появится.
— Думаю, следующая твоя девушка будет ещё лучше.
Конечно же, я расстроился из-за такой новости.
— Это не обязательно должна быть девушка.
— Так ты считаешь предметом своего воздыхания и девушек, и парней?
— Ну, да. Правда, если говорить честно, парня у меня никогда и не было.
— Появится. Я верю в это.
— Я тоже.
Он буквально мельком посмотрел на меня, после чего снова обратил своё внимание на коридор.
— Мы пришли.
В зале никого не было. Лишь ветер слегка передвигал жалюзи возле открытого окна.
— Какой большой.
Китинг медленно обошёл меня и встал прямо посередине зала.
— Ты же про читательский зал? — Я иногда хочу себя убить за свои шутки. — Так?
— У тебя очень специфичный и пошлый юмор, Коннор.
— Да. Ты не первый, кто мне об этом говорит.
— Кто высказался первее всех?
Я невольно улыбнулся.
— Моя мама.
— Очевидно, она у тебя крутая.
— Абсолютно точно. Если тебе нужно что-то взять из учебной литературы, то это в третьем ряду.
Филипп подошёл к нужному ряду, взял несколько учебников, после чего по моему совету записал всё в журнале библиотеки, и мы ушли.
— До конца занятия осталось десять минут, так что смысла идти нет.
— Как так? Всё так просто?
Я удивился его реакции.
— Ну, да. Всегда так просто и было.
— В нашей прошлой школе всё было совсем не так.
— Ну, добро пожаловать в новую жизнь. Пусть и не самую лучшую.
Филипп на меня взглянул довольно неоднозначно.
— Я хочу узнать тебя лучше, Коннор.
Я тяжело выдохнул.
— Тебе не стоит этого делать, Филипп.
Он решил ничего не отвечать.
Со звонком коридоры заполонило учениками, так что во время перемены мы с ним решили отсидеться в концертном зале. Мне пришлось пробыть с ним наедине долгие двадцать минут, пятнадцать из которых он задавал мне вопрос за другим. Отвечал я далеко не на все, так как я очень плохо раскрываюсь. Меня по-настоящему знает только Ли, о чём я иногда жалею. Не люблю раскрываться кому-то. Но Филиппу я хотел рассказать о себе всё. Просто нужно это делать не сразу. Что со мной происходит? Правильно ли то, что я так о нём много думаю? Почему это пугает меня?