«
Ничто не может сравниться с охотой на человека. Тот, кто узнал и полюбил её, больше не обращает внимания ни на что другое».
Эрнест Хемингуэй
В тёмный переулок лишь изредка заглядывали лучи фар проезжающих мимо машин. Секундная вспышка, ослепляющий свет и постепенно затихающий гул мотора.
Ссутулившись и засунув сжатые кулаки в карманы брюк, парень нервно переминался с ноги на ногу, искренне пожалев, что не оделся теплее
— на улице, наверное, уже ноль градусов, а он, как дурак, лишь в толстовке и дырявых джинсах на голое тело. Выдохнув облачко быстро истаявшего пара, парень выудил из кармана мобильник, озябшими пальцами потыкал в экран. Почти два часа ночи. Идеальное время, чтобы шляться по мрачным подворотням в столь неспокойные и опасные дни. — Сколько ещё можно ждать? — недовольно пробурчал он и сразу заткнулся, вздрогнув от своего голоса. Звеневшая вокруг тишина давила на психику, нарушать её казалось чем-то кощунственным, неестественным. Она словно говорила зловещим шёпотом: «Прояви уважение, и я тебя не трону».
Вдали послышался шум мотора, и парень отступил к стене, скрывшись от приближающегося света, но байк стал замедляться и тормознул как раз напротив переулка. Водитель заоглядывался, и парень резко выскочил из темноты, напугав гостя. — Щщибаль! Ну ты долбанный ниндзя! Я чуть в штаны не наложил от страха. — Заслужил. Я тебя уже минут двадцать здесь жду. А на улице отнюдь не лето. Кажется, даже бубенчики отморозил, кому я потом такой бракованный нужен буду?
— Мне точно не нужен. Забирай своё барахло и гони бабки.
Водитель расстегнул кожанку, достал из-за пазухи мятую папку, небрежно скрученную в рулон, невозмутимо расправил загнутые углы и протянул парню.
— Здесь всё, как ты и просил.
— Тонковато, жидковато, — тот взял папку двумя пальцами за уголок, открыл, бегло пролистал несколько страничек, хотя в темноте вряд ли что-то смог рассмотреть,
— тянет, однако, только на половину суммы.
— Эй, мелкий, мы так не договаривались! Я и это едва достал! Слушай, не морочь мне голову. Если сможешь найти за такой короткий срок больше, то я сам тебе доплачу. — Ой, ладно-ладно, не нервничай. Я слово своё держу. Вытянув из кармана толстовки деньги, парень протянул их своему знакомому. Тот, не считая, спрятал купюры у себя под курткой.
— Другое дело. Ну что, будь здоров! Обращайся, если что. Ударив по газам, он ломанулся на красный свет светофора и за пару секунд скрылся за поворотом.
— И тебе не чихать, дружище. Парень поёжился от холода и посмотрел в тёмный зев подворотни, раздумывая, добежать ли до офиса за минут семь, проскочив три квартала по неосвещённым и опасным улочкам, или пойти в обход, потратив минут двадцать. При этом отморозив себе всё окончательно. Папка из гибкого пластика неприятно холодила и без того едва гнущиеся пальцы, и он засунул её за пояс джинсов, вздрогнув и покрывшись волной мурашек от соприкосновения холодного материала с нежной кожей. Холод победил осторожность — парень выбрал короткий путь. Треть дороги он преодолел быстро и без приключений, всё ещё ощущая себя безопасно и легко перепрыгивая через мусор, валяющийся на дороге, но стоило свернуть в последний переулок, как нервы начали шалить, хотелось посмотреть, что там сзади. Под навязчивым и всё более явственным взглядом его сердце забилось сильнее. Страх подгонял, однако ноги вдруг стали ватными, налились свинцом. Тревожно оглянувшись, он вытер вспотевшие ладони о бёдра и стал ступать осторожнее, аккуратно ставя ноги на чёрный, будто мокрый асфальт, прислушиваясь и стараясь не упустить ни одного звука за спиной. Вот он сделал шаг, затем ещё один, а за ним, словно эхо, прозвучали ещё шаги. Чужие шаги.
В этом районе обычно было спокойно, но в последнее время случилось много чего; собственно, из-за всего этого непонятного, происходившего в эти дни, он и попёрся среди ночи добывать информацию. И те крохи знаний, что он имел, подстёгивали воображение, порождая неприятные фантазии. Беглый взгляд назад не дал никакого результата — в темноте сложно было что-то разглядеть, особенно если это что-то пряталось в тени. Шаги вторили эхом, но стоило притормозить, как наступала тишина. Парень был абсолютно уверен — его преследуют, и от этого становилось настолько не по себе, что хотелось припустить бегом, но страх оказаться оглушённым собственными шагами оказался ещё сильнее. Если начать убегать от хищника, то хищник в азарте погони точно перегрызёт тебе глотку.
Идти оставалось всего ничего, уже виднелся угол здания родного офиса, а вскоре появилось и окно собственного кабинета, в котором всё ещё горел свет. Где свет — там люди, а где люди, там и безопасность. Вылетев на освещённую дорогу, он резко развернулся, ожидав чего угодно — удара, цепких пальцев на шее, да хотя бы тёмного и мрачного силуэта, едва видимого во тьме переулка, но ничего не произошло. Там было тихо и безлюдно. От облегчения в глазах защипало, бросило в жар, заныло сердце. — Неужели показалось? Господи, я такой идиот… Ещё несколько шагов, и он окажется в надёжном месте, где ничто не будет ему угрожать, выпьет горячий кофе и сможет, наконец, расслабиться. Там он точно будет в безопасности
