Пока мисс Линтон бродила по парку и саду, всегда молчаливая и почти всегда в слезах; пока Эдгар запирался среди книг, которых не раскрывал — томясь, как мне думалось, неотступным смутным ожиданием, что Кэтрин, раскаявшись в своем поведении, сама придет просить прощения и мириться; и пока та упрямо постилась, воображая, верно, что Эдгару за столом каждый раз кусок становится поперек горла, оттого что ее нет, и только гордость мешает ему прибежать и броситься ей в ноги, — я занималась своими хозяйственными делами в уверенности, что на Мызе остался только один разумный человек, и человек этот — Эллен Дин. Я не пыталась утешать барышню или уговаривать госпожу и не обращала большого внимания на вздохи господина, который жаждал услышать хотя бы имя своей леди, если ему не позволяют слышать ее голос. Я рассудила так: по мне, пусть их обходятся как знают; и хотя все шло с томительной медлительностью, я начинала радоваться забрезжившей, как мне уже думалось, заре успеха.
Миссис Линтон на третий день отперла свою дверь и, так как у нее кончилась вода в графине и в кувшине, потребовала, чтоб ей их опять наполнили и подали миску каши — потому что она, кажется, умирает… Эти слова, решила я, предназначались для ушей Эдгара; сама я этому ничуть не поверила и, никому ничего не сказав, принесла ей чаю с гренками. Она стала жадно пить и есть; потом снова откинулась на подушку, со стоном ломая руки. «Ох, я хочу умереть, — прокричала она, — потому что никому нет до меня дела. Лучше бы мне было не есть». Затем, много позже, я услышала ее шепот: «Нет, я не умру… он будет только рад… он меня совсем не любит… он не пожалеет обо мне!».
— Вам что-нибудь надо, сударыня? — спросила я, все еще сохраняя наружное спокойствие, несмотря на призрачную бледность ее лица и странную порывистость движений.
— Что он делает, этот бесстрастный человек? — спросила она, откинув с изнуренного лица густые, спутанные кудри. — Впал в летаргию или умер?
— Не то и не другое, — ответила я, — если вы спрашиваете о мистере Линтоне. Он, по-моему, в добром здоровье, хотя и предается своим занятиям больше чем следует: он все время сидит над своими книгами — раз что некому с ним посидеть.
Я не должна была бы так с ней говорить, но ведь я не понимала, в каком она состоянии: я никак не могла отбросить мысль, что нездоровье ее отчасти наигранное.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Грозовой перевал
RomanceЕдинственная книга Эмили Бронте стала настольной для нескольких поколений девушек и девочек, мечтавших о романтичной любви. И пускай финал этой красивой истории мрачен, главные герои имеют множество недостатков, а описываемые ландшафты грешат однооб...