Как хулиган мой лифчик украл

Глава 1

— Марио снова побеждает!

Когда дурацкая надоевшая музыка подходит к концу, а экран темнеет, я расстроено роняю джойстик на колени. Быть может, дело в духоте или в том, что это уже шестая партия в «Марио» за сегодня, но я проигрываю — и кому! — своему восьмилетнему брату.

С прищуром наблюдаю за Джеком, который победоносно носится по комнате, стянув рубашку через голову и оголив бледную грудь. Ну серьезно, зачем парни так делают, когда выигрывают? Это типа такое выражение собственного превосходства, доставшееся от наших предков-обезьян? При этой мысли я усмехаюсь. Он такой хвастунишка. Пытаюсь схватить его за бока и повалить на пол, чтобы защекотать.

— Только в твоих мечтах, обезьянка, — смеюсь я. — Мы прекрасно знаем, кто надирал тебе задницу в других играх.

Джек извивается, вырываясь из моей хватки, и сердито буравит взглядом, пока отряхивается. Он ненавидит, когда я щекочу его.

— Обезьянка? Я победил тебя в «Марио», а не в «Донки Конг».
Мне слишком лень объяснять ему ход своих мыслей, поэтому просто закатываю глаза.

— Райли, спустись сюда, пожалуйста, — зовет мама с первого этажа.

Если бы не настойчивый тон, то я бы наверняка огрызнулась, поинтересовавшись, мол, почему она не может сама подняться ко мне. Но мама кажется взволнованной чем-то. Меня интригует живость в ее словах, которую я давно уже не слышала.
Вместо этого я бормочу возражения себе под нос и свешиваю ноги с мешковатого кресла, посылая Джеку предупреждающий взгляд.
Украдешь мое местечко, я украду твою жизнь.

Разумеется, не успеваю я подойти к двери, как Джек уже устраивается поудобнее на моем месте. Ох, как же я скучаю по тем денькам, когда у меня была власть над ним.
На кухне меня поражает прежний, греющий душу аромат кексов и кофе. Давно я не чувствовала этот запах. Будто бы очутилась в более уютной версии «Старбакса». Кислое настроение от того, что пришлось тащиться так далеко на кухню, исчезает в мгновение от сладости ностальгии. Губы непроизвольно растягиваются в улыбке, когда вижу маму в фартуке за кухонным столом. Она поднимает и тут же отряхивает руки.

— Иди-ка и посмотри на это, — подзывает мама, отходя от кексов, над которыми работала. Она подводит меня к кухонному окну и слегка отодвигает клетчатые занавески — ровно настолько, чтобы я могла выглянуть наружу.