— Это самый ужасный фильм, который я когда-либо видел! — Чонгук негодующе закинул горсть попкорна себе в рот и потянул Лису за руку из темного зала кинотеатра. — В следующий раз я выбираю фильм. И будь уверена, это будет боевик с кучей тестостерона, крутых машин и экшна. Манобан, ты слушаешь?
Лиса не слушала. Девушка уловила лишь то, что Чон собирается пригласить ее в кино еще как-нибудь. А будет ли это боевик, ужасы или слюнявая драма, какая разница? Чон держал весь сеанс ее за руку, кормил попкорном, дурачился и шептал на ухо шутки в тех местах, где по фильму надо было рыдать. Лиса шла за ним растерянно и по-дурацки счастливо, ощущая тепло его сильной руки, чуть сжимающей ее кисть. Они так и пошли после школы в кино, оба в спортивной одежде. Чонгуку было плевать. Ему нравилась Лиса такой, какой она была. Без каблуков, тонны штукатурки, рюшек и юбок. Нравилась ее непосредственность, вечно красное от смущения лицо и реакция на его подколы. Нравилась красивая шея и то, как она смешно морщила нос. Нравилась ее упертость и целеустремлённость. Он еще плохо знал ее по многим аспектам, но все больше и все чаще восхищался ей и хотел узнать как можно больше.
Дождь все усиливался, превращаясь в июньский ливень. Дорога петляла дворами, но путь так или иначе шел через все ту же школу. Вымокшие до нитки они спрятались на время под козырьком, решая, что делать.
— Это называется лето?! — Лиса негодующе попыталась выжать край своей белой насквозь мокрой футболки. Чон же случайно глянув на нее, поспешил из вежливости отвернуться. Одежда Лисы облепила ее, как вторая кожа, а белая сырая ткань просвечивала красивый кружевной лифчик. И хоть Чон не был новичком в делах любовных, увидев такую до одури беззащитно-милую Лису, задышал с трудом. - Вот поэтому я не люблю дожди, - затараторила в манере Лиса, - потому что холодно, и гром с молниями жутко пугают, и червяки на асфальте появляются, и...
— Манобан, — Чон улыбаясь, чуть наклонился вперед к ее лицу, заглядывая в ее глаза. Они не были какого-то особенного цвета, но вдруг показались самыми неповторимыми, особенными, словно давали ответ на вопрос, который Чон всю жизнь искал. Но когда получаешь ответ, смотря в те самые глаза, он тебе уже не нужен. - Манобан, я влюблен, - и холодные мокрые губы накрыли такие же дрожащие, как у него самого. То ли от холода, то ли от обуревавших чувств Лиса подалась вперед, прижимаясь к парню всем телом. Чон лишь крепче заключил ее в объятья, чертя пальцами узоры на мокрой спине. Тонкая мокрая ткань футболки Лисы и майки Чонгука лишь распаляла обоих все сильнее, снося невидимые преграды. За холодной кожей бились горячие, как лава, сердца, и в какой-то момент Лиса запуталась, где чье бьется.
