Сахарная вишня в зелёной обёртке. С серебряным бантом.

3. О слизеринских слабостях. И мстительности;

Юнги не любит детей. Дети наглые, шумные и совершенно невыносимые создания. Изнеженные, ленивые и совершенно бесполезные до определённого возраста. Дети чистокровных чертовски заносчивые. Дети магглов, чудом оказавшиеся в Хогвартсе, невероятно тупые. Единственным исключением для Юнги из всех детей мира является маленькая кузина, живущая во Франции. Её зовут Софи, девочке шесть лет, и она немая. Не то чтобы последний фактор играет ключевую роль. Ладно, возможно. При этом малышка невероятно сильна магически и уже сносно колдует под пристальным вниманием взрослых, используя беспалочковую магию. Её собираются отправить в Шармбатон, и Юнги с этим решением целиком и полностью согласен. Тем более, белокурой голубоглазой Софи пойдёт местная форма. - Юнги-ши, я правильно всё делаю? Вынырнув из своих воспоминаний о белокуром ангеле в платье до колен и бантом в волосах, слизеринец окидывает взглядом стены класса по зельям и обращает своё внимание на жмущуюся возле стола второкурсницу. Чон Джихён смотрит на него из-под ресниц и нервно теребит красно-золотой галстук. Младшая сестра Чонгука, скромная тихоня Гриффиндора, непонятно как туда попавшая, и один из редких представителей львятника с наличием мозгов. Юнги подходит к столу, заглядывает в котёл и удовлетворённо кивает. - Неплохо для первого раза. Ты явно где-то напортачила с пропорциями, но это дело поправимое. Тебе нужно меньше волноваться в процессе варки зелья. Я не даю тебе ничего, что могло бы взорваться или серьёзно навредить в случае ошибки. Обернувшись, Юнги ерошит девочке волосы, и та вспыхивает до ушей. После кивка на дверь и короткого «я сам приберусь», гриффиндорка хватает сумку и выбегает из класса, одаривая напоследок полным обожания взглядом. Как только дверь за ней закрывается, Юнги усмехается, гасит пламя под котлом и одним движением руки испаряет варево. Темпус показывает начало седьмого вечера. Тэхён наверняка бесится, потому что Мин ещё не в гостиной Слизерина. - Отлично, - сам себе улыбается Юнги и начинает неторопливо убирать ингредиенты обратно в хранилище и на полки шкафчиков. Месть - это блюдо, которое подают холодным. Месть может быть тайной, подлой и изощрённой. Месть может быть грязной, кровавой, омерзительной. Месть может быть целенаправленной, а может быть общей. Последний вариант Юнги и выбрал, когда обратил внимание на младшую сестру Чонгука. Их встреча произошла в библиотеке. Вот уж точно судьбоносное место. Девчонка мялась и краснела, прячась за угловым шкафом, а Юнги лишь изредка поглядывал на торчащую из-за полок юбку, попутно занимаясь своим эссе и гадая над тем, чего от него нужно младшей сестре Чон Чонгука, персональной занозы в заднице и активатора немотивированной агрессии. Была мысль о том, что девчонку послал Чонгук передать послание или вроде того, но она быстро отпала. Чонгук был идиотом, как по мнению Юнги, но жизнью сестры рисковать бы не стал. Не зря ведь он после происшествия с воском от Тэхёна держится на расстоянии бесконечных коридоров. Умный мальчик. Глупый, но умный. Противоречиво, но факт. Хотя, возможно, всё дело в инстинкте самосохранения. У некоторых львят он всё же присутствует. - Ты так и будешь там топтаться? Твои вздохи и сдавленные охи-ахи очень отвлекают. Юнги намеренно окликнул её довольно холодно и с безразличием. Может, именно поэтому Джихён так долго мялась перед ним, не решаясь поднять взгляд, и не могла толком трёх слов связать. Впрочем, минут через пять неловкого молчания она всё же решилась, собрав всю свою волю в кулак, подняла на него взгляд ореховых глаз и выпалила просьбу стать её репетитором в области зелий. И Юнги не думал о том, почему она просит именно его, да ещё и при том факте, что Чонгук вполне неплохо варит зелья и сам бы мог с ней заниматься. Юнги думал о том, какую пользу можно из этого извлечь. «Тихая и робкая. Взгляд, как у Чимина. Вон как глазёнки сверкают. И лицо всё красное. Смущается. Одета хорошо, аккуратно, и галстук повязан нормально, а не как у половины гриффов. Волосы длинные, цвета тёмного шоколада, чуть вьющиеся. Немного напоминает Софи» - думал Юнги, рассматривая девочку цепким взглядом. Именно сходство с Софи и сыграло ключевую роль, потому что Юнги знал: Тэхён его кузину терпеть не может. - Хорошо, - легко выдал Юнги, откидывая чёлку со лба и даря завороженной девчонке лёгкую улыбку. - Но если будешь плохо стараться, зелье сварю уже из тебя. Гриффиндорка пропищала что-то невнятно, горячо поблагодарила и умчалась прочь. Юнги вернулся к своему эссе, размышляя о том, что судьба порой бывает удивительно благосклонной. И вот теперь он протирает стол и размышляет о том, стоит ли поторопиться к Тэхёну или не стоит. Их отношения в последний месяц невероятно ломкие и взрывоопасные. Помимо этого стоит опасаться тёмных углов, потому что Чонгук Юнги буквально возненавидел. О, это сладкое чувство. Юнги облизывает губы и чувствует что-то зудящее, щекочущее в груди. Хочется громко счастливо рассмеяться, будто получил самый лучший подарок на день рождения. Впрочем, так оно и есть. Чонгук любит свою сестру. Любит очень сильно, присматривает за ней, помогает и постоянно балует вниманием и подарками. И он был настолько шокирован свалившимися на него новостями, что сидел с открытым ртом за столом Гриффиндора, наблюдая за тем, как его милая маленькая сестричка подходит к столу Слизерина, робко дёргает обедающего Юнги за рукав и протягивает шоколадку. Он не слышал разговора, хотя гомон тогда стих, и многие с любопытством наблюдали открывшуюся картину. Юнги этому только радовался, ведь невозможность контролировать ситуацию всегда и всех изрядно бесит. Джихён поблагодарила его за согласие и вручила плитку горького шоколада. Юнги улыбнулся ей, отчего женская половина в зале томно вздохнула, мягко потрепал по волосам и вручил наколдованный из салфетки букетик цветов. Девчонка была готова рухнуть в обморок от счастья. Чонгук скрежетал зубами и утробно рычал. Юнги грыз шоколад, запивая его кофе, и старательно делал вид, что не замечает дикого взгляда Тэхёна. Тэхён - отдельная история. Тэхён собственник и не привык делиться. Помимо этого Тэхён лишь единожды сталкивался с проблемой потери чужого внимания, а потому нет у него выдержки. Софи. Маленькая белокурая очаровательная девочка в платье с кружевным подолом, похожая на фарфоровую статуэтку. Тэхён может сколько угодно отнекиваться от поездок во Францию, жалуясь на мерзкий местный климат, но Юнги знает истинную причину отказов. Когда они приезжают в особняк его родни на летние каникулы, Юнги большую часть времени проводит с Софи. Общается с ней на языке жестов и гримас, показывает выученные специально для неё заклинания с интересными эффектами, гуляет по парку, катает на лошади и кружит в танцах посреди просторной светлой комнаты, на полках в шкафах которой так много кукол. С Тэхёном они почти не остаются наедине, и того это изрядно раздражает. - Ты всерьёз собираешься с ней заниматься? Тэхён смотрел тяжело. Во взгляде его злость мешалась с недоверием и надеждой на то, что это лишь шутка, попытка отомстить Чонгуку через его сестру или самому Тэхёну. Суть была близка к истине, но Юнги не стал это подтверждать. Вместо этого он лишь догрыз очередную шоколадку, подаренную гриффиндоркой, и пожал плечами. - Она способная. Тихая, спокойная, внимательная. Она вслушивается в каждое моё слово и вдумчиво читает инструкции, не паникует, если что-то идёт не так, и... Не знаю. Возможно, она немного напоминает мне Софи. Её «шоколадную» версию. Мне приятно с ней заниматься. Это не кажется таким уж обременительным, когда на меня не вешают кого-то вроде Сокджина с его нервным тиком или Соён, помешанную на попытках залезть мне в штаны. Тэхён ничего не ответил, но громкий хлопок дверью и волна взъярившейся магии говорили сами за себя. Юнги лишь довольно усмехнулся, мысленно аплодируя себе. И Чонгука доведёт, и Тэхёну нервы попортит. Собрав свои собственные вещи, Юнги покидает кабинет зельеварения и направляется в гостиную, гадая, что ждёт его там. На факультете все смирились с тем, что он возится с гриффиндоркой. По большому счёту никому и дела до этого не было. Лишь некоторые посмеивались над сюсюканьем Юнги с Джихён на публике, в котором в отличие от большинства видели наигранность, и Сокджин постоянно держал ухо востро, задницей чувствуя потенциальные проблемы. Никто не задавал ненужных вопросов, и Юнги был этому рад. Даже несмотря на то, что все вокруг недоумённо шептались о том, что Джихён будто не Чонгука сестра, а Юнги. - Вернулся наконец-то. Тэхён сидит в центре широкого дивана, вальяжно развалившись и вытянув ноги к камину. Пламя в нём, жаркое и яркое, на мгновение завораживает Юнги, и поэтому он игнорирует недовольный взгляд и поджатые губы. В гостиной больше никого нет, половина ещё из Хогсмита не вернулась, и поэтому Мин не опасается чрезмерного внимания, кидает сумку на кресло и фривольно забирается на чужие колени лицом к лицу, сжимая ногами бёдра. - Вы посмотрите, кто это у нас тут такой раздражённый. Тебя опять отчитал кошатник? Ты снова загубил своё растение на травологии? Твоё очередное варево не удалось или Чхве вновь задерживает передачу какой-нибудь запрещённой дряни? - Она на весь коридор назвала тебя оппой. Юнги разрывается между желанием закатить глаза и рассмеяться. Вместо этого он снимает мантию, откидывая её бесформенным комом в сторону, и ослабляет галстук, прекрасно зная, какое воздействие этот жест оказывает на Тэхёна, у которого тут же сбивается дыхание и расширяются зрачки. - Ты тоже можешь звать меня оппой, - шепчет медово в чужие губы Юнги. И даже не дёргается, когда Тэхён тихо рычит и резко подаётся вперёд, прижимая к себе и впиваясь в губы жадным поцелуем. Он напористый, резкий и даже грубый. Судорожно шарит ладонями по спине и бокам, по бёдрам и ляжкам. Юнги вскрикивает, когда острые зубы оттягивают затвердевший сосок через тонкую ткань рубашки, и протяжно стонет, когда горячий язык проскальзывает по кадыку, и губы всасывают кожу, оставляя алую метку. Тэхён дёргает ремень на его брюках, лихорадочно покрывая поцелуями горло, и едва слышно скулит, когда Юнги приподнимается и позволяет стянуть с себя брюки и нижнее бельё. В чёртовой гостиной. Где в любой момент их может кто-то застукать. Тэхёна ведёт от этого, и он опрокидывает парня на спину, тут же сползая вниз и обхватывая наливающийся кровью член губами. Юнги стонет в голос, громко, и вцепляется пальцами в волосы, направляя, подталкивая, контролируя. Тэхён сосёт жадно, и слюна стекает по члену, мешаясь со смазкой. Пальцы впиваются в ягодицы, сминая кожу до лёгкой боли, и Мин податливо прогибается в пояснице, когда чувствует прикосновение к конвульсивно сжимающимся мышцам. - Расслабься, - хрипит Тэхён, заглядывая в такие же дикие, как у него самого, глаза. Наклоняется и целует головку, трётся щекой о лобок и лбом - о торчащую тазовую кость. Мурлычет, лижется, скользит губами по чувствительной нежной коже, прежде чем вновь заглотнуть член, языком прижимая головку к ребристому нёбу. Пальцы в себе Юнги если и замечает, то лишь на периферии сознания. Специальные заклинания значительно облегчают процесс в любых ситуациях, а потому он ощущает лишь лёгкую пощипывающую раздражающе тянущую боль, когда Тэхён проталкивает два пальца до основания и потирает большим пальцем растянутое кольцо мышц снаружи. Смазка жидкая и холодящая, стекает по коже тонкой паутинкой и оседает на яичках. Тэхён кусает за ляжку, выпрямляется и закидывает одну ногу Юнги себе на плечо, чтобы лизнуть под коленкой и за неё же укусить. Брюки ездят туда-сюда и знатно мешают, но Мин не настолько сошёл с ума, чтобы позволить раздеть себя в общей гостиной целиком. - Давай, - хрипло выдыхает он, прогибаясь в пояснице и прижимаясь ягодицами к чужой ширинке. Тэхён рычит, пару раз толкается, дразня обоих, а после спешно расстёгивает ремень, ширинку, и приспускает брюки с бельём, сразу же пристраивая разбухшую покрасневшую головку к кольцу мышц и толкаясь внутрь. С непривычки после длительного перерыва больно обоим, и Юнги шипит, мстительно царапая чужие руки, а Тэхён закусывает щёку изнутри и изо всех сил пытается контролировать себя. Если он порвёт задницу Юнги, Мин порвёт его. Эта мысль отвлекает, вызывая смешок, и Тэхён немного расслабляется, приходит в себя и толкается уже осторожнее, мягче, но всё равно без перерывов. Юнги сдавленно матерится и жмурит глаза с мелкими бисеринами слёз по кромке ресниц, а после широко их распахивает и протяжно громко стонет, когда Тэхён вжимается своими бёдрами в его зад, и чувство наполненности вызывает дрожь по телу и мурашки. - Скучал по тебе, - шепчет Тэхён, перехватывая постепенно фокусирующийся взгляд, и усмехается. - Ты снова со мной? Юнги пару раз моргает, краснеет лицом и мстительно сжимается. Тэхён срывается на стон, непроизвольно толкается несколько раз, несмотря на болезненное давление, и изворачивается, умудряясь наклониться и вжаться в чужие губы своими. Юнги отвечает на поцелуй, обнимает за шею и шумно выдыхает, когда Тэхён начинает двигаться. Брюки, болтающиеся на ногах, всё ещё чертовски мешают, но всё постепенно отходит на второй план, и остаются лишь шлепки кожи о кожу, сбитое дыхание, громкие и не очень стоны, грудное рычание и шипение. - Мой, - шепчет Тэхён в какой-то момент, и толчки становятся неравномерными, резкими, грубыми. - Ты только мой, Юнги. Целует напористо, смазано, влажно. Кусает за ключицу, всасывает нежную кожу рядом с кадыком и шарит ладонями по покрытой испариной спине, пробравшись под ткань задранной рубашки, царапает. Юнги лишь кивает невнятно, перехватывает чужие распухшие губы, кусая за нижнюю, оттягивая, и сильнее прогибается в пояснице, когда внизу живота завязывается тугой узел. Ещё несколько толчков, ещё парочка, и Юнги заливает спермой живот и низ рубашки, содрогаясь в болезненном оргазме. Он впервые кончил без рук, и это ударяет по мозгам. Настолько сильно, что он на секунду выпадает из сладко-болезненной действительности и приходит в себя лишь тогда, когда Тэхён рушится на него сверху, и в заднице, всё ещё заполненной постепенно опадающим членом, влажно хлюпает уже совсем не от смазки. - Успокоился? - сипло интересуется Юнги, зарываясь пальцами во влажные голубые пряди. Тэхён ответить не успевает. Портрет, закрывающий вход в гостиную, отъезжает в сторону, и в помещение вваливается Сокджин. Он проносится мимо парочки на диване, едва удерживая в руках стопку книг, поверх которых лежит парочка свитков, и Юнги уже думает, что пронесло, но нет. На ступенях лестницы Сокджин резко оборачивается, окидывает зверским взглядом улыбающегося Юнги и голую задницу лежащего на нём Тэхёна, цыкает, шипит «вы омерзительны» и уносится прочь. - Твою мать, - кривится Тэхён и поднимается, чтобы натянуть на себя брюки. - Почему он постоянно становится свидетелем нашего секса? Юнги ничего не отвечает, потому что во время смеха это немного сложно. Тэхён закатывает глаза, произносит очищающее и поправляет на себе одежду. После он заботится о Юнги, вернув его нижнее бельё и брюки на прежнее место, застёгивает ремень и падает сверху, сгребая в объятия. Устроившись поудобнее, Мин прикрывает глаза, вновь зарываясь пальцами в волосы Тэхёна и перебирая их. Кажется, они оба задрёмывают, но когда Сокджин проносится в обратном направлении и приказывает почистить после себя диван, потому что «он общий вообще-то, вы, озабоченные сволочи», Юнги его слышит. Слова эти мешаются с наваливающимся сном, и Мин вырубается. Снится слизеринцу стоящий на коленях Чонгук, умоляющий вернуть ему сестру, и Сокджин на ритуальном алтаре, вопящий о том, что не может умереть, потому что у него не готово эссе по астрономии. Юнги во сне улыбается.

|...|