все ради одной ночи

30

Все эти две недели она упрямо дежурила у кровати дочери, отказываясь даже ночевать в специально выстроенном родительском крыле, рассчитанном на приехавшие издалека семьи, потому что эта больница, как успел выяснить Бен, действительно была лучшей, и сюда привозили лечить детей со всей страны.

Большую часть времени Лили удавалось держаться и сохранять хотя бы видимость уверенности и спокойствия, но когда ее все же прорывало, он охотно подставлял плечо, радуясь, что хоть чем-то может помочь. А вместе с тем ее собственная непоколебимая уверенность поддерживала и его самого. Потому что для Лили не существовало никаких «если», для нее всегда было только «когда» Эмили Роуз поправится.

Только вот врачи их сразу предупредили, что, даже несмотря на то что он оказался едва ли не идеальным донором, они все равно не могут гарантировать стопроцентный успех.

Слышала ли Лили эти объяснения? Или просто пропускала мимо ушей все, с чем не могла смириться?

До этого он все время гадал, как она себя поведет, если худшее все же случится. А теперь он это узнал. И от ее беспомощных всхлипов Бен сам почувствовал себя совершенно беспомощным и бесполезным.

Всего три недели назад он даже и не подозревал, что у него есть ребенок. А узнав, больше всего боялся, что так и не сумеет ничего к ней почувствовать, но стоило ему только увидеть крошечного бледного и невероятно хрупкого ангела на больничной койке, как его сразу же захлестнул целый водоворот чувств. Тех самых, в существовании которых, он всегда сомневался. Узнав о ребенке, он лишь мечтал, что рано или поздно научится его любить, но оказалось, учиться вообще не пришлось. Все вышло легко и естественно, как дыхание.

Полностью отдавшись новым неизведанным чувствам, Бен теперь с ужасом думал, что, если бы Лили случайно не забеременела, он, боясь оказаться таким же бессердечным, как мать, или холодным, как отец, добровольно бы от них отказался.

Двухлетняя малышка оказалась храбрее его самого! И как он только посмел в чем-то обвинять Лили? Он теперь на всю жизнь у нее в долгу. Да и в любом случае, как минимум половина ответственности за случившееся лежит именно на нем. Так чего удивляться, что она до сих пор не слишком стремится впустить его в жизнь Эмми? Это не право, а привилегия, и ему еще только предстоит доказать, что он ее заслуживает.

Вот только уже слишком поздно. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул, вспоминая краткие встречи с Эмили Роуз. Две недели назад ей ввели его клетки и с тех пор он каждый день обязательно ее навещал, ненавидя себя за собственную беспомощность, потому что ничем не мог облегчить страданий малышки, но посещения эти были совсем краткие, потому что его пускали лишь в те минуты, когда бессменно сидевшая у кровати дочери Лили выходила поесть или помыться.

Лили ходила с приклеенной улыбкой, но порой он ловил и в ее глазах то беспомощное отчаяние, от которого ему самому порой хотелось врезать кулаком в стену. Но, вместо того чтобы распускать руки, он решил перенаправить переполнявшую его злость в полезное русло. Он всегда считал, что знание – сила, и теперь жадно поглощал всю доступную информацию о болезни, чтобы лучше понимать докторов.

А еще ставил четкие цели и старательно к ним стремился, даже если они на первый взгляд и казались совсем простыми, например, заставить Эмми хотя бы два раза в день засмеяться. Он до сих пор еще не стал папой, но успел превратиться в смешного дядю. Уже неплохо. А еще он следил, чтобы она ежедневно съедала минимум по две ложки всего, что приносили ей на обед. И еще убедился, что они не окажутся в положении тех семей, что живут слишком далеко и в экстренном случае не успевают приехать, потому и встречался с агентом по недвижимости.

Но с каких это пор он стал думать о них, как о семье?

Последней цели было добиться проще всего. Для этого всего лишь потребовалось купить подходящий дом, бумаги на которой он этим утром и подписал, но тихое удовлетворение мгновенно смыли слезы Лили. Чувствуя себя так, словно с размаху получил в солнечное сплетение, Бен прирос к месту.

Наконец-то высвободившись из материнских объятий, Лили краешком глаза заметила какое-то движение и, обернувшись, увидела ерошившего себе волосы Бена. За последние недели волосы у него отросли и начали немного виться, а сквозь обязательный белый халат просвечивал один из тех ярких галстуков, что он надевал специально для Эмми.

Раньше этот нелепый наряд заставлял ее улыбаться, но сегодня она едва ли не взвыла.