Самая обаятельная и привлекательная

4

Ранним утром Драко Малфой нервно топтался у телефонной будки — профилактика каминов плавно переросла в ремонт, обещающий затянуться надолго. Он маялся у входа, поминутно оглядываясь, кого-то ожидал и явно чувствовал себя не очень комфортно. Наконец нужная личность появилась в поле его зрения. — Панси! Паркинсон обернулась и посмотрела на него с удивлением. — Драко, ты чего тут торчишь? — Мне нужна твоя помощь. Давай отойдём. — Помощь? От меня? И в чём же? — Пожалуйста! — не выдержал Малфой, схватив её за руку. — Отвали! — осадила Паркинсон, высвобождаясь. — Судя по всему то, что тебе нужно, есть в ближайшем борделе! А я не по этой части! Хочешь выяснить отношения с моим женихом?! — Панси, прости! — Драко нервничал всё больше. — Мне действительно нужна помощь! И только ты можешь её оказать! — Ладно, давай рассказывай, но быстро, — сдалась Паркинсон. Уж ей ли не знать, что если бывший однокурсник что-то вбил себе в голову, то переубедить его почти невозможно. Они отошли, чтобы не привлекать внимания. Малфой несколько раз вздохнул, собираясь с мыслями, и начал: — Ты же скоро выходишь замуж за Фреда Уизли? — И?.. — Значит, ты сможешь уговорить одну надоедливую и упрямую особу обратить внимание на его младшего брата. — Что?! — от удивления Панси даже не нашла сразу, что ответить. — Папаша твой разорился, а ты подрабатываешь свахой? На кой мне устраивать счастье Ронни? — Чтобы помочь мне! — не сдавался Драко. — Дело в том, что недавно Грейнджер стала проявлять ко мне повышенное внимание… — Книжный червь Грейнджер?! Эта королева служебных инструкций?! Ты не заболел?! — Панси покрутила пальцем у виска, буравя Малфоя подозрительным взглядом. — Я сам в шоке! Она вчера во время обеденного перерыва пыталась всучить мне пирожки! Уверяла, что так надо, и что принесёт ещё! Она почему-то решила, что я ей нужен! — Так пошли её подальше, — пожала плечами Паркинсон. — Такую пошлёшь! Или изведёт морально, или проклянёт, или отравит, — угрюмо ответил Малфой. — Уж тебе ли этого бояться?! — язвительно хмыкнула Панси. — Ты же перебрал половину девушек Магической Британии. Неужели ни одна не хотела закопать тебя живьём после отставки? — Грейнджер не такая! Она ни на кого не оглядывается и всегда выполняет свои угрозы! Ты же пять лет сидишь рядом с ней в одном офисе каждый рабочий день, да и знаешь ещё со школы! За это время можно составить представление о человеке! — То есть ты конкретно струхнул! Опять, — захихикала Панси. — Неправда! Я опасаюсь. Это инстинкт самосохранения, — обиженно заявил Малфой. — Если отец узнает, он может заставить меня жениться на грязнокров… — Закрой рот, Драко, — сразу стала серьёзной Панси, приложив палец к его губам, — это очень нехорошее слово. И зачем твоему отцу женить тебя на гря… на магглорождённой? Он же кичится чистокровностью вашего рода. — В последнее время Малфои совсем не популярны, — последовал мрачный ответ. — После драконовских штрафов в пользу бедн… Светлых сил казна опустела, а политическое влияние papa сошло на нет. Вот он и ухватится за возможность поднять престиж семьи моим браком с героиней войны. Грейнджер, на его взгляд, идеально подходит. — А тебе? — А меня от неё трясёт! — А я тогда причём? — Панси уже стала надоедать ситуация. — Поговори с ней. Она же знает о твоей будущей свадьбе и может к тебе прислушаться. Попробуй обратить её внимание на шестого Уизела. Мы же все видим, как она иногда вздыхает, когда смотрит на него. — Фред говорил, что она с семьёй Уизли не общалась с того дня, как Рон её бросил. — Вот и узнаем, скучает она по ним или нет. Она же вроде в детстве из их дома не вылезала, — не унимался Драко. — Вообще-то да. Это миссис Уизли отказала ей от дома после разрыва с Роном. Они тогда ещё поссорились из-за того, что Грейнджер плохо ухаживала за «мальчиком». Фред всего и не знает, — задумчиво произнесла Панси. — Вот-вот, — приободрился Малфой. — Начнёт опять завоёвывать Уизли и забудет про меня! — Я подумаю над этим. А что взамен? — многозначительно посмотрела на него Панси. — Как насчёт приглашения на ежегодный осенний бал, который устраивает мама? — подмигнул Драко. — Для тебя и Фреда. Несмотря на то, что репутация papa в руинах, мама всё ещё важная фигура в Британском магическом обществе. За приглашение на её приёмы сражаются даже герои войны и министерские чиновники. Панси тут же оживилась: — А она тебя послушает?! Писательской карьере Фреда этот бал пошёл бы на пользу! Там же можно обзавестись всеми нужными связями… — Кстати, а что за книжки он пишет? — Малфой явно расслабился, поняв, что Паркинсон почти согласилась. — Триллеры и мистические детективы! — Эк его хорошо во время Битвы по голове кирпичом шандарахнуло, — хохотнул Драко. — Если бы тётушка не вытащила его из-под завала, то… — То лучше закрой рот, а то я не хуже Грейнджер могу тебе физиономию подправить, — с милой улыбкой заявила Панси, многозначительно поигрывая волшебной палочкой. — Понял-понял! — поднял руки Малфой. — Фредди очень талантливый! — с улыбкой на лице и угрозой в голосе, заявила Паркинсон. — Поттер пообещал, что поможет продвигать его книги в народ. А твоя тётушка — рассказывать о самых интересных случаях из своей практики! — Психологической? — промямлил Драко. — Да, а ещё пожирательской и психиатрической! — Это точно будут бестселлеры! — Малфой попятился назад. — Но ты же согласна на моё предложение? Да? — Да, — уже более спокойно ответила Панси, пряча палочку в карман пальто. — Но только если пригласительные будут у меня сегодня же вечером! — Но бал только через месяц! — Значит, я и Фредди будем первыми, кто их получит. Да? — Да, — раздался тяжёлый вздох, но его тут же сменил неподдельный интерес, — А как ты уживаешься с Молли Уизли? Говорят, она ещё капризнее Волдеморта. — Да, в общем, никак, — немного помолчав, ответила Панси. — После травмы Фред изменился. Его больше не интересуют магазин приколов, семейные шумные сборища… Из-за этого он поссорился с Джорджем. Сейчас мы довольно редко наведываемся в «Нору» — нас там не очень ждут. Фред предпочитает снимать отдельную квартиру, где никто не мешает ему творить. Рон и Перси иногда к нам туда заходят, но Джордж — никогда. — Ясно, — тихо произнёс Драко. — Но ты же не передумаешь мне помогать? — Нет, — заверила его Панси. — И не только из-за приглашений на бал. Мне почему-то стало жаль Грейнджер. Ей только с тобой связаться не хватает для полного «счастья». И что она в тебе нашла? Неужели от одиночества и книг совсем кукушку унесло? — Что ты имеешь в виду?! — нахмурился Малфой. Но Паркинсон уже шагала ко входу в Министерство. * * * Пока Малфой пытался спасти свою свободу, Гермиона Грейнджер в первый раз в жизни опаздывала на работу. Она уже битый час пыталась заставить себя выйти из дома в новой одежде: из зеркала смотрел кто-то другой, совершенно незнакомый. Надо было признать, помощники Карла Лагерфельда отлично поработали над её лицом и причёской. Теперь Гермиона могла похвастаться здоровым цветом лица, да и тени под глазами исчезли. Но самым поразительным было то, что волосы уже не торчали бесформенным гнездом докси, а красивыми волнами струились по плечам. С самого детства она пыталась укротить свою шевелюру и соорудить хоть сколько-то приличную причёску. На четвёртом курсе Хогвартса перед Святочным балом это почти удалось, но скольких сил стоило! А теперь у неё были чёткие инструкции от Жерара — кудесника расчёски и геля для волос, оставалось только следовать им постоянно и неукоснительно. С одеждой же всё обстояло непросто. Было неловко, неудобно и немного страшно появиться перед коллегами в новом наряде. Она отдавала себе отчет, что всё ей очень к лицу, но в душе упрямо сидел глупый страх маленькой девочки, боявшейся унижения и насмешек. Гермиона ещё раз внимательно оглядела себя со всех сторон. Чёрное платье с белым воротником и белыми манжетами на коротких рукавах неуловимо напоминало школьную форму, но в то же время выглядело соблазнительным и сексуальным, выгодно подчёркивая стройные ноги и придавая всему облику строгий элегантный шарм. Затем, проклиная всё на свете, она влезла в жутко дорогие туфли на изящных четырёхдюймовых каблучках-шпильках. Пальцы ног немилосердно сдавило, а равновесие стало подводить. Мисс Грейнджер раньше никогда не носила такую обувь, считая, что она жутко неудобна. К сожалению, подозрения оправдались: эти, по словам Карла, чудесные туфли, были сущей пыткой! Гермиона не знала, за что так ненавидит женщин неведомый ей дизайнер Джимми Чу, но с удовольствием бы врезала ему шпилькой прямо в лоб! Неловко переставляя ноги, она растерянно взяла в руки любимую вязаную серую кофту, приложила к груди и удивлённо прошептала: — А теперь совсем не то… Ну надо же! Никогда бы не подумала, что какие-то тряпки могут так изменить человека. Ей тут же стало стыдно, когда она вспомнила, как обиделся Карл, услышав это слово. Но так сразу привыкнуть думать по-новому было сложно. К тому же не давала покоя мысль, что одежда может СТОЛЬКО стоить! Мисс Грейнджер жила в маггловском квартале и пользовалась всеми достижениями науки, включая интернет. Там она и узнала цену модельных вещей от Лагерфельда и Джимми Чу: на эту сумму вполне можно было праздно прожить целый год, ни в чём себе не отказывая! Тяжело вздохнув, Гермиона, как примерная ученица, принялась выполнять заученное упражнение: — Я самая обаятельная и привлекательная. Я очень нравлюсь мужчинам. Когда я прохожу мимо, они мечтают получить хотя бы мой взгляд или улыбку… Мерлин! Чувствую себя полной идиоткой! Решительно набросив на плечи форменную министерскую мантию, она, прихрамывая, вышла из квартиры. В конце концов, участие в борьбе с Волдемортом и помощь Поттеру дали отличный иммунитет от страха: что ей какие-то глупые зубоскалы?! Но при этом мисс Грейнджер всё равно жутко нервничала, хоть и старалась выглядеть так, будто ей абсолютно всё равно, что там думают другие. * * * Перед дверью кабинета она замешкалась. Мантию пришлось снять, в последнее время носить её в офисе стало дурным тоном, поэтому новую одежду ничего не скрывало. Иррациональный страх не отпускал, а наоборот, усилился. Да ещё и ноги жутко ныли в драккловым туфлях. Сжав повлажневшей ладонью дверную ручку, она попыталась ещё раз прошептать волшебные слова, которые заставила её вызубрить Беллатриса: — Я самая обаятельная и привлекательная… Какой же бред! Чётко представилось, как коллеги сначала застынут от удивления, увидев её в новом наряде, а затем начнут шептаться, не слишком-то таясь, и хихикать. Лаванда и Панси сделают пару язвительных замечаний, что всё это идёт Грейнджер, как василиску бальное платье, а Блейз или Драко выдумают новое обидное прозвище. Нещадно себя накручивая, Гермиона уже хотела позорно сбежать, а потом соврать начальнику, что приболела, но в памяти всплыли восторженное лицо Карла Лагерфельда и его слова: — Мой Бог, вы просто волшебны, мадмуазель! Я ранен! Ранен в самое сердце! Вспомнилось восхищение на лице Беллатрисы, при виде обновлённой Гермионы захлопавшей в ладоши. Вспомнилось, как, прощаясь, Лагерфельд настойчиво попросил называть его только по имени и дал ей свою визитку, наказав связаться с ним, как только что-нибудь понадобится. И после всего этого бояться бывших одноклассников?! Мисс Грейнджер привычно выпрямила спину, расправила плечи, напустила на себя безразличный вид и толкнула дверь родного «серпентария». Рабочий день должен был начаться через пару минут, и все уже сидели на своих местах. Гермиона, ни на кого не глядя, лишь коротко поздоровавшись, прошла к своему столу. Мысленно она поздравила себя с тем, что ни разу не споткнулась. Вокруг воцарилась потрясённая тишина. «Сейчас начнётся», — с тоской подумала мисс Грейнджер, глядя на Лаванду, разинувшую рот, и на Панси, которая обмакнула перо в чернильницу и застыла, не замечая, как чернила капают ей на туфли. — Похожа на нашу Гермиону, — произнёс Рон Уизли. — Оказывается, джинсы не приросли к ней намертво! — прокомментировал Блейз. Гермиона внутренне напряглась, но Забини никто не поддержал, и он умолк. — Грейнджер, — осторожно произнесла Панси, — а в честь чего ты так разоделась? — Я у подружки ночевала, — торопливо сказала Гермиона, вспомнив заранее заготовленную фразу, — проспала, не успела аппарировать домой, чтобы переодеться. — Откуда у тебя такие туфли! — почти возмущённо воскликнула Лаванда. — Я уже полгода на такие коплю! — Подруга продала с большой скидкой. Ей не подошли, — ответила мисс Грейнджер. — Не знала, что у тебя такие подруги… А платье откуда? Оно точно дизайнерское! — Да, от Лагерфельда. Тоже подвернулось со скидкой, — это удалось произнести с напускной небрежностью. — Не ожидала увидеть ТАКОЕ на тебе! — не выдержала Лаванда. — Какая ты, оказывается, подпольная модница. Сделав вид, что ничего не слышала, Гермиона порылась в сумочке и достала маленький бумажный пакетик. Увеличив его заклинанием, развернула его и показала всем аппетитный румяный пирог. — А сейчас я вас всех угощу пирогом «Лимонное наслаждение»! — заявила она, улыбаясь из последних сил. — С чего бы это? — фыркнула Лаванда, на лице которой читалась злая досада. — Был повод — испекла! — отрезала Гермиона, но тут же, смягчив тон, пояснила. — Осваивали с подругой новый рецепт, — она принялась обходить всех по очереди, предлагая угощение. — Кто сомневается, может проверить на наличие проклятий и ядов. — Что-то вы всё, девочки, печёте, — смеясь, заметил Блейз, выбирая кусок побольше, — лучше бы Амортенцию варили. — Амортенция вредна для здоровья, — фыркнула мисс Грейнджер, остановилась рядом с Драко, широко улыбнулась и протянула ему блюдо с угощением. Малфой не зубоскалил как обычно, не насмехался, а со страхом и злостью смотрела на неё. Очень хотелось зарядить пирогом прямо в смазливую скривившуюся рожу, но нужно было улыбаться. — Бери! — почти приказала Гермиона. — Так надо! Драко беспомощно посмотрел на Панси, но к угощению не прикоснулся. В этот момент чья-то проворная рука схватила последний кусочек. — Вкушно! — заявил Рон, пытаясь прожевать выпечку. — Ты! — возмутилась Гермиона. — А чего? — пожал плечами Рон. — Малфой же не возражает! Да, Драко? — Конечно! — расплылся в улыбке тот. — Кушай, Ронни! Жуй-жуй, глотай! Мисс Грейнджер переводила потрясённый взгляд с одного на другого и уже почти позволила себе треснуть блюдом по голове сначала Малфоя, а потом Уизли, но тут начальник отдела показался из своего кабинета и напомнил, что работа не ждёт. Пришлось вернуться на свое место ни с чем. — Грейнджер. Не поможешь ли мне разобраться с артефактом?! — как-то слишком нарочито обратилась к ней Панси, бесцеремонно усаживаясь рядом. — Каким ещё артефактом? — устало спросила Гермиона, заглядывая в появившийся под носом пергамент. — Грейнджер, — понизила голос Паркинсон, — ты что, за Малфоем бегаешь? — Что?! — прошипела Гермиона, покрываясь краской стыда. — Это же видно невооружённым глазом, — ухмыльнулась коллега. — Это не твоё дело! И это сущая нелепица! — А чего ты тогда так покраснела? — Слушай, чего ты хочешь? — мисс Грейнджер почувствовала жуткую усталость от всей этой нервотрёпки. — Ты всё ещё его ревнуешь? — Малфоя? — тихо хихикнула Панси. — Конечно, нет. Нужен мне этот хлыщ, когда я выхожу замуж за настоящего мужчину. — Тогда что тебе за дело, за кем я бегаю? — спросила Гермиона, в который раз изумляясь, каким образом такие разные люди спелись? Неужели травма и близость смерти так изменила Фреда? Ответов на эти вопросы, увы, не было: после разрыва с Роном она не общалась ни с кем из Уизли. — Я помочь тебе хочу, дурёха, — зашептала Паркинсон, наклонившись поближе, — чтобы ты не стала жертвой Малфоя, ещё одним именем и галочкой в списке его личных достижений. «Что-то в последнее время слишком много народу рвётся мне помогать», — подумала Гермиона, а вслух сказала: — А почему ты думаешь, что я буду жертвой? — Да зачем он тебе? Избалованный папенькин и маменькин сынок, бабник, каких мало! Он тебе не пара. Он вообще никому не пара! — Слушай, Паркинсон, — Гермионе ужасно хотелось избавиться от «доброжелательницы» и её советов, — мне тоже замуж пора, а Малфой — вполне подходящая кандидатура. — Малфой?! — Это психологические тесты совместимости показали. — А, ну если тесты… — Панси рассеянно почесала нос. — Я, конечно, не Фрейд, а просто девушка с обычными мозгами, и понятия не имею, зачем наш единственный в округе колдопсихолог хочет всучить тебе своего племянника, но точно вижу, что этот узколобый придурок тебе не подходит! Вот Рон Уизли — другое дело! — Рон… — Гермиона невольно посмотрела в сторону Уизли, который, вместо того, чтобы работать, читал под столом «Квиддичный вестник». В мыслях вспыхнули воспоминания о детских и юношеских годах, о гостеприимной и дружной семье Уизли, где все ей были рады, где царили веселье, смех и уют. А лучшие друзья Рон и Гарри всегда были рядом… Ну, почти всегда. Конечно, приходилось часто мирить мальчишек, каждый из которых ревниво хотел перетащить её на свою сторону, гасить их вспышки гнева друг на друга, следить за их учёбой. Пару раз их дружба висела на волоске, но Гермионе удавалось с этим справляться. И как же хотелось вернуться в те времена! — Мы уже пытались, — неуверенно начала она. — В первый раз не получилось, зато теперь вы учтёте свои прошлые ошибки, и всё будет хорошо, — убеждала Панси. — Но он сам меня бросил. Зачем я ему? — Гарантию даю! Сто процентов! — не унималась Панси. — Я подумаю, а теперь давай работать, — проговорила Гермиона, придвигая к себе стопку со списками артефактов, которые следовало просмотреть и рассортировать. В душе поселилось сомнение: несмотря на прошлые обиды, Рон был символом того, что она так любила, а Драко олицетворял всё, что она ненавидела. Малфой со счастливой улыбкой посмотрел на вернувшуюся за свой стол Паркинсон и поднял вверх большой палец. В ответ та с угрюмым видом показала ему средний. Рабочий день начался. * * * Вечером того же дня Беллатриса сердито посмотрела на Гермиону и возмущённо произнесла: — Завоевать Уизли — не велика мудрость. Он у нас почти в кармане, и на одних только «Грёзах». А потом ты что с ним будешь делать? С тоски помрёшь! Я же тебе говорила, что в отношениях должен быть вечный бой! Покой нам только снится! Если ссоры — то такие, что искры из глаз, а потом примирения такие, что кровать разваливается. Вот как у нас с Гарри. Ты хочешь так же? — Хочу, — угрюмо буркнула Гермиона, тоскливо вздыхая. Втайне она немного завидовала Поттерам. Когда те были вместе, никто не мог усомниться, что они жить не могут друг без друга. Объяснить данный феномен с рациональной точки зрения она не смогла бы, но так было и так ощущалось. — Тогда слушай меня и в точности придерживайся нашего плана! — наставительно произнесла Белла, усаживаясь рядом. — Но у вас всё по-другому! Гарри всегда смотрит так, будто ты его любимая баранья отбивная, которую он хочет съесть, обсасывая каждую косточку! А у Малфоя при взгляде на меня — лишь ожидание пыток с особой жестокостью! — Не страшно, — с довольным видом ответила Белла, мечтательно вздохнув, — может, Драко именно этого и не хватает. Иногда люди при всей своей самовлюблённости, напускном бахвальстве и самоуверенности нуждаются в некотором руководстве более морально сильного человека. Мужские особи рода Малфой именно такие. Знала бы ты, как боится Люциус сделать что-нибудь, что не понравится его жене. — Лорд Малфой?! — неверяще воскликнула Гермиона. — А ты как думала? Цисси держит его в ежовых рукавицах. Чуть что, берёт его же трость и… Ну, ты поняла. Волдеморт по сравнению с ней — ягнёночек. Кстати, Лорд наказывал Люциуса лишь с позволения его супруги. И она ни разу не была против. Гермиона поперхнулась чаем, закашлялась и выронила чашку, которая разбилась у её ног. — Спокойно, спокойно… — Беллатриса с улыбкой похлопала её по спине, — Разве тебе никогда не хотелось как следует приструнить нахального кавалера? Да так, чтобы это вам обоим доставило удовольствие? Гермиона густо покраснела, закашлялась ещё сильнее и протестующе замахала руками. — Ладно, обсудим это позже, — Белла обернулась в сторону кухни. — Кикимер! Прибери тут всё! Старый ворчливый эльф в две минуты ликвидировал все последствия от разбитой чашки. — Что-нибудь ещё, хозяйка? — подобострастно прошамкал он, так низко поклонившись, что почти коснулся носом пола. — Нет, возвращайся на кухню. И проследи за печеньем в духовке, — велела Беллатриса. Она посмотрела на раскрасневшуюся Гермиону и добавила: — Мы назовём это печенье «Горячие половинки»! — Тогда сама ими и угощай! — еле придя в себя от кашля, с трудом выговорила та. — Мне ещё «Лимонное наслаждение» долго не забудут. Забини всё спрашивает теперь, а не хочу ли я этими сладостями возродить Дамблдора?! — А ты сделай загадочное лицо и скажи: «Всё возможно, мальчик мой!», — захихикала Белла. — Кстати, я всё хочу спросить… — мисс Грейнджер смущённо отвела глаза. — А что за воспоминание ты отдала Лагерфельду в благодарность за то, что он со мной возился? Если это не секрет, конечно. — Никакого секрета. Понимаешь, сквибам не дано беспрепятственно наведываться в некоторые волшебные места. Вот я и подарила Карлу своё воспоминание о том, как мы с Гарри на Литу увидели праздник цветочных фей в Запретном лесу. В глубине леса есть заповедное озеро, где раз в году они устраивают бал. — Цветочные феи существуют?! — удивлённо распахнула глаза Гермиона. — Конечно. А ты разве не знала? — поразилась Беллатриса. — Что-то с образованием у нас совсем беда. Недаром Том говорил, что Дамблдор превратил школьную программу в откровенную хрень. — А я могу посмотреть эти воспоминания? А зачем вы туда отправились? А это часть какого-то ритуала? — затараторила мисс Грейнджер. — Сколько вопросов, — ухмыльнулась Белла. — Мы с Гарри просто отмечали там первую годовщину нашей свадьбы. А на остальное отвечу потом. Сначала главное! Она внезапно прекратила веселье, выпрямила спину и твёрдо проговорила: — Шутки в сторону. Займёмся аутотренингом вдвоём: я что-то начинаю выходить из формы. Гермиона кивнула с серьёзным видом. Обе закрыли глаза, сложили руки на коленях и принялись медленно и монотонно декламировать в два голоса: — Я самая обаятельная и привлекательная. Я очень нравлюсь мужчинам. Когда я прохожу мимо, они мечтают получить хотя бы мой взгляд или улыбку. У меня стройная фигура, красивая грудь. Я могу менять мужчин как перчатки. Достаточно одного моего выразительного взгляда… В это время Гарри Поттер появился из камина на кухне. С улыбкой принюхавшись к ароматному запаху, доносящемуся из духовки, он отправился на поиски супруги. Из гостиной доносились монотонные голоса. «Опять Белла свои психологические заклинания читает», — усмехнулся Гарри, спеша на звук. У самой двери гостиной он заметил что-то странное: к женским голосам примешивался ещё один, скрипучий и не слишком приятный.