Сталь и Кислота

Глава 2

The Neighbourhood – Female Robbery

Чашка выскользнула из рук, шандарахнулась о пол и разлетелась на десятки осколков.

Бонни поежилась от неприятного звука, резанувшего по ушам, и закусила губу. Прошел почти день с тех пор, как она последний раз видела Кая.

С тех пор, как он последний раз пытался убить ее.

После того, как он ушел, девушка вернулась в дом Гилбертов. Какого-то черта, она сама не знала какого, заперлась на все замки и просидела весь оставшийся день, бесцельно разглядывая корешки книг матери Елены. Ее взгляд скользил по каждой из них снова и снова, в то время, как мысли были заняты совершенно иным.

Он хотел ее ударить. Или задушить. Или что-то еще.

Почему-то эта мысль навязчиво крутилась в голове, словно просверливая отверстия в ее черепной коробке. Раз за разом, едва она закрывала глаза, перед ними тут же появлялось его лицо с самодовольной ухмылкой. И она почти физически ощущала, как его ладонь сжимает ее запястье. 

Причиняет ей боль. 

Бонни отгоняла эти мысли, каждый раз ощущая, как испуганно сжимается все внутри, только по причине того, что она вообще думает об этом. Смеет забивать свою голову подобной ерундой. Это было совсем на нее непохоже. Она через многое прошла, и это не то, что могло бы ее сломать. Это она знала точно. 

Или...или не настолько точно? 

Когда стемнело, она снова проверила все замки, ощущая себя чертовым параноиком. Двери были заперты, но чувство безопасности продержалось недолго. Бонни всегда была реалисткой, и сейчас она понимала, если Кай захочет войти, он войдет.

И тогда она решила использовать запирающее заклинание. 

Она старательно убеждала себя, что делает это из осторожности, но сама прекрасно понимала, что просто-напросто не заснет сегодня, если не сделает этого.

Это было глупо. Так чертовски глупо, что у нее сводило зубы при одном лишь воспоминании об этом.

Прячется, как пугливая крыса. Бонни Беннетт от кого-то прячется. Да и от кого?! От парня, который и колдовать-то не умеет! Ее никогда так не унижали. 

Она потерла запястье, подавляя острое желание пойти снова вымыть руки. Стереть его прикосновение, содрать его вместе с кожей, хоть как-то избавиться. В доме Гилбертов было тихо, но она все равно прислушивалась к каждому шороху.