Сталь и Кислота

Глава 22

— Зачем вам моя мать? – Бонни вскидывает голову, приподнимая подбородок, стараясь казаться смелее, чем она есть на самом деле. 

Намного смелее, потому что ей страшно так, что еще немного, и ее просто начнет колотить от этого страха. От этого неконтролируемого ужаса. От этого чертового бессилия перед...всем. 

Она ничего не могла предпринять. Решительно ничего. 

Позади нее, молчаливой неподвижной фигурой, стоял один из Охотников. Бонни оглядела камеру, мысленно задавая себе вопрос: "Где второй?"

"Их ведь было двое, так? Так. Тогда почему здесь только один?"

— Зачем вам моя мать?! – повторила она вопрос уже громче, сжимая руки в кулаки. 

Джошуа чуть наклонил голову, продолжая молча наблюдать за ней и Эбби, словно выжидая, пока из них обеих дух выйдет вон от страха. Бонни внимательно изучала его лицо, непоколебимо равнодушное, словно от его дальнейших действий не зависели их жизни. 

Это равнодушие. То самое. То самое, с которым он буквально похоронил заживо собственного сына. 

Она ненавидела его. Ненавидела его всей душой за то, что он сделал с Каем. За то, что вместо помощи и поддержки, он получил от отца только бесконечные укоры... и в итоге, вообще – заточение на долгие годы. 

Эта ненависть вибрировала у нее в груди. Бонни отчетливо ощущала ее под ребрами, где-то неподалеку от сердца. Ненависть к тому, кто причинил Каю столько сраной боли, которую тот не заслужил. 

— Я надеялся на то, что с ее присутствием, ты станешь более сговорчивой, – наконец произнес Джошуа, сцепляя руки в "замок" перед собой. — Фактически, я был уверен в этом. 

— Вы и пальцем ее не тронете, ясно? – дрожащим голосом выдавила она из себя. 

И мысль, что голос у нее дрожит вовсе не от страха, а от ярости, подбодрила ее, заставив расправить плечи. Она уничтожит его, если он попытается навредить Эбби. У нее ведь больше никого не было. Если она потеряет и мать, жизнь для нее будет кончена. Несмотря на то, что Эбби никогда не участвовала в ее жизни, Бонни не могла заставить тот факт, что она являлась ее матерью, исчезнуть. 

— Разумеется, не трону, – кивнул Паркер, прищуривая светлые, как у Кая, глаза. — Если ты согласишься помочь мне.