Двое лгут, когда вместе

24

Драко не припоминал, чтобы когда-либо бегал за девчонками, но это Гермиона, мать его, Грейнджер, и он не смог бы простить себе, если бы отпустил ее страдать в гордом одиночестве. По правде, он не совсем понимал, что, собственно, произошло и почему она убежала. Ему казалось, что ей понравится заявиться перед всеми вместе с ним за руку, но получилось совсем наоборот. Драко предполагал, что ей не понравилось то, как он говорил с Финниганом, но этот чертов придурок просто вывел его из себя. Он с трудом сдерживался, чтобы не впечатать ехидную физиономию в тарелку с желе и навсегда закрыть его паршивый рот. И теперь благодаря гриффиндорскому ослу ему приходилось бродить по Хогвартсу в поисках Грейнджер.

Он начал с Башни старост, но там ее не оказалось, потом пошел в женский туалет на второй этаж, мысленно проклиная Гермиону за то, что он вообще решился на это, но когда вместо нее наткнулся на противное привидение, поспешил закрыть дверь и направился в ванную старост в надежде, что Гермиона решила остудить пыл. Но и там ее не было. Полная Дама на удивление вежливо ответила, что Гермиона не появлялась в Башне Гриффиндора со вчерашнего дня, и Драко по-хитрому улыбнулся, вспоминая прошлую ночь. И только когда он решил отправиться в библиотеку и увидел краем глаза ее ровную спину возле секции с зельями — его накрыло волной облегчения. Ну конечно. Это была бы не Гермиона Грейнджер. Черт возьми, Драко так нравилось, когда она собирала волосы в небрежный пучок, взгляд карих глаз был устремлен на содержимое книжных полок. Она совершенно не замечала никого вокруг, словно находилась в другом мире.

Драко вспомнил, как всегда удивлялся ее способности поднимать руку через секунду после того, как кто-то из преподавателей задавал вопрос. Она тянула ее с таким усердием, словно всем хотела показать свой огромный мозг, который буквально выпирал наружу. Это раздражало. Он поглядывал на нее искоса, отмечая про себя ее легкость, в какое согласие с голосом приходит ее тело, когда она читает морали Поттеру или Уизли, и не мог понять, что так приводит ее в восторг. Раньше он думал, что любовь — это полная чушь. Слабость, из-за которой люди теряют себя и не отдают отчет своим действиям, но сейчас, глядя на то, как она поднимается на цыпочки, чтобы достать книгу с верхней полки, когда в руке их и так три, на его лице появлялась глуповатая улыбка. Драко мог поклясться, что выглядел жалко.

Теперь же ему нравилось наблюдать за ней, как она хмурится, когда с чем-то не согласна. Как ее глаза цвета миндаля загораются в его присутствии. Как она рассказывала ему истории из своей жизни, гладила пушистую подушку, чтобы занять чем-то руки. И даже сейчас, когда ей с трудом удалось достать книгу, она морщит нос, пробегая глазами по строкам, и вскидывает брови вверх, удивляясь обыденным вещам. Гермиона наполнила его грудь теплом там, где раньше царил вечный мороз, холодный расчет на жизнь. Она подарила ему надежду на то, что у него может быть нормальная человеческая жизнь, и он готов был довериться Грейнджер, даже если бы она сказала ему провести целый день в окружении одних только магглов. Драко готов был стерпеть все.