Я шел, не зная сам куда.
Туда гнала меня река,
Туда звали меня ветра.
Я шел, не зная сам куда.
Но появилась ты передо мной.
И я не шел уж за рекой,
Ведь появилась ты передо мной:
Я делаю шаг вместе с тобой.
Пытаясь забыть голос неземной:
Я шел за тобой,
Я грезил тобой.
Пытаясь закрыть тебя своей рукой,
Я понял:
Во власти твоей,
Дышу лишь тобой.
Гермиона быстро шла по коридору вагона Хогвартс-Экспресс, пока не нашла нужное купе. Чуть помедлив, она потянула дверь на себя. Слегка улыбнувшись друзьям, девушка села, прислонив голову к окну, прислушиваясь, как поезд отбивает такт из колесной триоли. Мимо мелькали поля: зеленые, сочные, пропитанные цветочным запахом; редкие деревья, расфуфырившие свою листву и принимающие в объятия птиц.
Сначала Гермиона даже не прислушивалась к тому, о чем говорят Рон и Гарри, ей было важно то, что все изменилось — вернулось на круги своя. Хотя… действительно, все было ли так как раньше? Это было не важно, пока не важно. Но главное то, что, вернувшись после той «насыщенной» прогулки, она застала Рона одного в гриффиндорской гостиной, он попросил ее сесть рядом, и они с час разговаривали. Обо всем, вспоминая и первый курс, и то, как встретились с Гарри, первую битву с Волан де Мортом, лето, проведенное втроем, и второй, и третий, четвертый, пятый курс — все. А потом Рон попросил прощение. И она заплакала. Заплакала, как маленький ребенок, от счастья. Девушка почувствовала, что наконец-то нашла то, что потеряла — дружбу. Наверное, это был самый счастливый день за все то время, которое она уже прожила. На ужине она почувствовала полную поддержку Гарри, он пытался ее рассмешить, увлекал очередными рассказами о полетах в квиддиче. Уже находясь в кровати Спальни Девочек, Гермиона поняла, какое умиротворение охватило ее сердце, что ей больше ничего не нужно, и как немного достаточно для полного счастья. А ведь она раньше этого не ценила…
— Ну, так вот. Беру я это мешочек, а он… — раскрасневшийся Рон, пытаясь показать что-то руками, без умолку тараторил о каком-то мешке.
