Обугленная Кожа

лопнувшие капилляры

Каждое свое утро я начинаю с чашки горького кофе и сожаления. Сожаления о том, что я вообще проснулся. Просыпаясь каждое утро, я вижу его угрюмое лицо, темные круги под глазами, синие впадины, на которых виднеются голубоватые венки, серая неживая кожа, жидкие черные волосы, худое до изнеможения тело. Я чувствую его холод, даже не прикосаясь к его телу.
Раньше я спал по пять часов каждую ночь, теперь сплю не больше трёх. Я ложусь в постель и чувствую его мертвецки холодные руки на своем плече, когда он пытается обнять меня во сне, меня тут же одолевают страх, паника, и дышать становится труднее, будто я лежу в одной постели с трупом, будто вот-вот его руки потянутся к моей шее, а я не захочу его останавливать. Сон стал для меня роскошью, которую я давно не могу себе позволить.
Обычно, я стараюсь не смотреть ему в лицо и тем более в глаза - те потухшие, черные и настолько грустные, что у меня бегут мурашки, лишь при взгляде на них. Он же наоборот, не видит никого кроме меня, ходит за мной верным псом так, что я нигде не могу скрыться от него, как бы не пытался, не убегал, не старался перехитрить: он просыпается каждое утро в ту же секунду, что и я; начинает собираться без слов, когда начинаю я; и словно всегда знает, где я и куда я иду, точно у нас с ним одно сознание на двоих. Поначалу меня пугало это до жути, но в конце концов пришлось смириться со многим.
Считаю смирение одним из своих лучших качеств.

Я заварил две кружки кофе: себе и  Хосоку. Хосок - так зовут моего, некогда, молодого человека, с которым мы расстались после всего нескольких месяцев сожительства. Он уходил из моего дома ненадолго, а когда вернулся, представил мне какие-то странным документы из неизвестного мне места, словно какой-то больницы или вроде того, ибо помимо стандартной информации на бумаге были ещё наблюдения, и, как будто, диагнозы. Он протянул мне эти бумаги, когда перешагнул порог моей квартиры какое-то время назад, без стука, без слов, даже без ключа. Я почему-то впустил его в тот день, он казался таким уставшим и измученным, мне, наверное, стало его жаль, как жаль трупы бездомных животных, падших под колесами автомобиля, которых я часто наблюдаю по дороге на работу. Я не обратил тогда внимания на те странные бумаги, что он мне вручил, пробежался глазами и выкинул куда-то, и с тех пор нигде не могу найти.
Хосок пьет только кофе и ничего не ест. Раньше я думал, что это потому что он йог или буддист или что-то в этом роде и питается энергией солнца, которого почти не видит, так как мы живём в довольно пасмурном климате. Но всё, кажется, иначе. В наших отношениях он ещё ел, понемногу, но в какой-то момент от любой еды его стало тошнить, так что он перестал есть совсем.