Колыбельная для самоубийцы

День второй.

Чонгук просыпается в десять в не самом лучшем расположении духа. Он не выспался, потому что долго ворочался и что-то вспоминал (уперто так, откуда в нем такая тяга к самоистязанию?). Заснул он только под утро, когда уже желтело небо. Первым делом Гук отправляется в туалет, чтобы почистить зубы, а ванная комната оказывается занята. Чимин уже встал. И опять принимает водные процедуры. Не слишком ли часто он моется? Какой-то чистоплюй. Прямо-таки помешан на чистоте. Хотя Чонгуку даже нравится. Некоторые клиенты в прошлом совершенно за собой не следили, вызывая у него отвращение: от них воняло потом, гнилью и чем-то еще более тошнотворным. От такого амбре даже слезились глаза. А приходилось молча выполнять свою работу.

Гук вспоминает, что в туалете тоже есть раковина и зеркало. Там он и чистит зубы, бреется и умывается. Затем надевает новую белую рубашку, вчерашние брюки и ремень. Из недр спортивной сумки вытаскивает галстук и накидывает сверху пиджак (от которого недавно оттирал вино и карбонару). Гук смотрит на себя в зеркале и удивляется: он точно такой же, как был несколько месяцев назад до того судьбоносного происшествия. Абсолютно не изменился. Жаль, что не изменился только внешне. Время-то уже прошло. Того, что утрачено, никогда уже не получится вернуть. Чонгук поправляет галстук, вспоминая, как это делали белые ладошки Ёнджу. Она умела лучше всех завязывать галстуки. Интересно, она их завязывает сейчас кому-то? Или может уже давно качает в колыбельке часть себя, как всегда и мечтала. Ёнджу...

Гук отрывает себя от образа белотелой и улыбчивой девушки, которая больше уже никогда не будет его невестой, и отправляется в гостиную, где еще час дожидается Чимина. Тот выходит из ванной влажным, красным, но спокойным, обновившимся. На нем все так же висит красный халат, а ноги босы. Он усаживается на диван и опять устраивает пятки на стеклянном столе. У него вообще манеры есть? Но Чонгук проглатывает и это замечание.

— Как спалось? — спрашивает вдруг Чимин, поворачиваясь к Гуку.

— Хорошо, — врет он.

— Правда? Тут только диван, не думаю, что тут можно хорошо выспаться. Я подумал, что это неправильно оставлять вас на ночь. Но мне так спокойней.

— Я не против оставаться здесь, если вам это необходимо. Я отлично устроился.

— Хорошо, — кивает Чимин.