И они понимают, что все их детские увлечения были всего лишь игрой, – бормотал Минато. – И учитель должен помнить об этом и не позволять себе желать большего. Я должен сторониться его, я должен избавиться от этих чувств, ему сейчас нужен отец, наставник, друг, но не любовник.
- Кого ты пытаешься убедить? – спросил Джирайя сухо. – Себя? А если ты ошибаешься?
- Какаши сам не знает, чего хочет, – тут же ответил Минато. – Он еще ребенок.
- Ребенок.
Джирайя не стал говорить о той книге, что просила у него Рин. Вряд ли ее саму могли интересовать вопросы любви одного мужчины к другому. А попросить она могла только для одного человека. Но, на случай если Джирайя все же ошибался в своих предположениях, он не станет говорить это Минато. Тот сам разберется, когда придет время.
Если Какаши когда-нибудь решится на первый шаг. Потому что, ей-богу, Минато никогда не сделает этого сам.
ВОПРОС
(Какаши четырнадцать)
Он все еще АНБУ, но теперь уже капитан. Он все еще охраняет Хокаге, но старается не заглядывать в окна. Он боится, что однажды Йондайме поймает его взгляд и все поймет.
Остался позади удушающе смущающий разговор с Рин. Конечно, Какаши и раньше знал, откуда берутся дети, он не идиот, совсем напротив, и прекрасно знал, что сексом занимаются не только ради зачатия ребенка. Но в книге Рин говорится и о сексе тех, у кого детей заведомо быть не может.
Рин поняла, потому что слишком хорошо знала его, но вряд ли поймут другие. Какаши не представлял, как ему смотреть в глаза Рин. И сенсея. Он избегал обоих.
Но Рин больше нет.
В тот день сенсей нашел его, и обнял его, и никак не хотел отпускать. Он не хотел терять своего ученика. Первого – и последнего. Он звал Какаши снова жить у него. Хотел защитить? Уже слишком поздно оберегать его от чего-либо.
- Я люблю тебя, – говорит Какаши.
- Я зна... – начинает сенсей, но взгляд в сузившиеся глаза ученика заставляет его умолкнуть.
Его ученик уже не дитя. Его «люблю» уже не то, что шепчет ребенок отцу. И хитроумный Йондайме никак не ожидал такого поворота событий.
- Ах, - горько усмехается Какаши. – Я сумел удивить тебя, сенсей? Это ли не достижение?
- Какаши, ты...
- Ты все еще хочешь, чтобы я жил с тобой?
Какаши высвобождается из объятий сенсея и вызывающе смотрит в его глаза.
Минато глядит на него словно в первый раз. Словно впервые замечая, как вырос его «ежик»: длинные тонкие руки-ноги, худое скуластое личико, где уже не осталось ничего детского. И этот откровенный взгляд разноцветных глаз. И скрещенные на груди руки в когтистых перчатках АНБУ.
Какаши четырнадцать лет. Всего четырнадцать, но он уже давно не ребенок. И его желания тоже.
- О, - тихо говорит Минато, опуская глаза.
Понимая.
Какаши фыркает и отворачивается. Он уже привык к мысли, что не создан для счастья. Переживет. Хотя это разочарование было особенно... болезненным.
Две руки обняли его сзади.
- Когда ты сможешь переехать, Какаши?
