смахните чтобы разблокировать

Море и стекло

Сжимая в прохладных ладонях руль, Драко испытывал глубоко в душе сильнейшее чувство дежавю. Он снова сидел в своей машине один, заведённый до самого последнего нерва, а Гарри снова занимался покупками, скрывшись в первом попавшемся супермаркете. Они распрощались с Блейзом и Тео около получаса назад и какое-то время бесцельно катались по Лондону, болтая о всякой ерунде и поминая несчастного Забини не самыми добрыми словами. Гарри не спрашивал, а Драко и сам не спешил заводить разговор о взаимоотношениях его ближайших друзей, поскольку, не был ни в чём до конца уверен. Зная их обоих, он мог только предполагать, насколько трудным окажется для них тот путь, который они сами для себя избрали, и лишь надеялся, что всё произошедшее не станет критической помехой для их дружбы.
Блейз прекрасно умел скрывать эмоции за маской неунывающего шутника и задиры, и разговаривать с ним серьёзно о чём-либо практически не представлялось возможным. Рано оставшись без отца и попав в круговерть общественных скандалов в слишком нежном возрасте, он избрал для себя особенный образ — истинно непробиваемый и слишком неоднозначный, чтобы сквозь него можно было разглядеть хоть что-то от настоящего Забини, и, если и существовал в этом мире человек, для которого всё притворство тотчас спадало к ногам, словно осыпающаяся с лица пудра, то этим человеком непременно был Теодор Нотт. С самого детства Драко считался одним из самых привлекательных и способных юношей своего круга, но его красота, ставшая результатом союза двух древних английских семей, была слишком холодной и даже отталкивающей. Его называли высокомерным маленьким принцем и даже ровесники в младшей школе — такие же выходцы из благородных семей, не смели заводить с ним слишком близкие отношения. Он был молчалив, угрюм и учился всегда намного больше и лучше других, раздражая одноклассников надуманным бахвальством. Но Блейз всегда был исключением. Наверное, с самого своего рождения. Он, казалось, дружил со всем миром одновременно, и безобидные подколки в целях привлечь внимание быстро превратились в совместные шутки, которые кроме них двоих больше никто не понимал. Они были близки с двенадцати лет, но только с появлением Теодора — умного и простого, не принимающего никаких благ своей влиятельной семьи, человека немного нервного и обладающего обострённым чувством справедливости, им удалось, наконец, обрести гармонию. Тео давал Блейзу то, чего тот лишился в детстве — надёжность и верность. Пока Драко всеми силами вливался в студенческую жизнь, заводя с десяток новых знакомств на дню, и, став объектом пристального внимания всех девушек кампуса, эти двое вечно пропадали где-то в библиотеках или засиживались допоздна в общей гостиной факультета, споря об очередной научной теории. Драко улыбнулся собственным мыслям, вспоминая, о том, что его друзья никогда не могли найти компромисса почти ни в одном вопросе, и всё же… И всё же продолжали спорить. Будто бы пообещали друг другу делать это до конца жизни, и ни один из них не смел нарушить данную другому клятву.