Маленький гопник

Хитрый Лис

 — Чего «не надо»? — с вызовом спросил Лис.

      Повисла неловкая тишина. Миша не знал, что ответить. Точнее, знал… Но не мог.

      Лис тоже стоял молча и терпеливо ждал. Он был сейчас таким милым в своём домашнем виде. Без обычной идеальной укладки волосы торчали в разные стороны. Под глазами были заметны небольшие мешки. Видимо, обычно парень их чем-то замазывал. На нём были пижамные штаны и майка на пару размеров больше.

      И его так нестерпимо хотелось обнять! Но Миша продолжал молчать.

      Так непросто признать, что ты не ледяная глыба. Что ты человек из плоти и крови, и у тебя тоже бьётся сердце. И это сердце умеет любить.
      Ведь признав свои чувства, ты признаёшь и свои слабости. И людям легче будет тебя ранить. Не лучше ли быть одному?!
      Быть одному всегда. Засыпать в холодной постели, глотая слёзы, пока никто не видит. Задыхаться от ненависти к себе и желания получить хоть капельку человеческого тепла… Зато казаться сильным. Казаться непоколебимым. Казаться…

      Пришло время выбирать. Решиться на любовь или остаться собой.

      В самом начале этой истории Лис был прав. «Просто тебя кто-то сильно обидел, и ты отгородился от всего мира огромными непрошибаемыми стенами, » — как-то сказал он. Миша строил эти стены годами. Каждая обида, каждый тычок, каждое оскорбление, каждая неудача становились кирпичиками. И за 18 лет этих кирпичиков накопилось столько, что настоящего Мишу Тищенко уже невозможно было рассмотреть за многослойными баррикадами.
      Юноша сросся с ними. Слишком привык прятаться. Поэтому так тяжело вот так вот взять и разрушить свои стены в один миг.

      Но либо он сделает это прямо сейчас, либо останется сидеть в их холодном одиноком плену всю свою оставшуюся жизнь.

      Пришло время выбирать. И Миша выбрал.

— Не надо уезжать, — тихо, на выдохе, проговорил он, — Пожалуйста. Не бросай меня. Ты мне нужен.

      Лис, мягко говоря, охренел. Это явно читалось на его красивом бледноватом лице. Тонкие розовые губы чуть приоткрылись, ноздри аккуратного прямого носа дёргались при каждом рваном вдохе, а прекрасные тёмные глаза, в которых Миша каждый раз тонул, удивлённо распахнулись. Парень явно не ожидал, что Тищенко решится это сказать.