Только если с тобой

Ты же говорил, что только со мной...

   После пробуждения, Гаррольд первые десять секунд думал, что ему приснилось. Перенос во времени, приют, Гелла, его Том. Лёжа на кровати и предаваясь размышлениям, он решил, что жалеет лишь о том, что Том только мираж, однако глянув на свою руку и увидев золотую татуировку, понял, что ошибся. Взлохматив и без того лохматые волосы, мальчик частично радостно, частично встревоженно пробурчал:

— Черт, не приснилось. — сзади раздался звук упавшей на пол кружки. Это был Том. Он решил понаблюдать, как Гарри спит, но услышав, что Гарри жалеет о том, что произошло, шокировано выпустил кружку из ослабевших пальцев. Зачем тогда Гарри просил Тома быть только его? Неужели это была лишь шутка для него? Или он просто проанализировал всё и пришел к неутешительным выводам. Севенс повернулся на шум:

— Так ты не рад? — через силу выдавил Риддл.

— Погоди, я не это... — начал Гарри, но Том уже не слышал и выбежал из их убежища, — ... имел в виду. — уныло, словно сам для себя пробормотал Гарри.

Голова всё ещё кружилась, и волшебник, приподнявшись, с трудом побежал за своим уже-не-другом-а-супругом.

Нашел он его сидящим под деревом; Том сидел тихо, смахивая с щек непрошенные слёзы. Но молчал. Осторожно присев рядом, зеленоглазый маг положил свою голову на плечо синеглазого.

— Почему? — поборов всхлип, спросил Том.

— Потом, — ответил Гарри, устраиваясь поудобнее на плече своего Тома. Так они просидели, даже не зная, сколько прошло времени: никто не хотел разрушать ту идиллию, то шаткое равновесие, которое соединяло их сейчас. Потом Севенс взглянул на небо, поднялся, подал руку Риддлу, и они также молча пошли к своему убежищу. Первым прервать молчание решил Том, но он был немногословен:

— Почему? — вновь спросил он, но и этого хватило, чтобы Гарри понял, что от него хотят. И он рассказал всё: и про то, что он из будущего, и про ритуал для кузена, и про Левиафана, по которому так скучает. Рассказал о том, как жил до приюта, и о том, как почувствовал Тома.

— И ты ни о чём не жалеешь? — спросил Риддл.

— Ни о чём, — кивнул Севенс, — ведь это помогло мне встретиться с тобой. Помни, Том, я с тобой пойду хоть на край света, ведь ты — моё всё.

— Не рановато ли для таких признаний? — съязвил Том, боясь показать истинные эмоции. Он был счастлив, слушая слова Гарри.

— По-моему, в самый раз. — мягко улыбнулся мальчик.

— И ты не хочешь обратно? — спросил Риддл.

— Только если с тобой. — честно ответил Севенс.

***

— Том, ты точно этого хочешь? — мальчики стояли посреди гексаграммы, — Это очень опасно, в первую очередь для тебя.

Уже как месяц Риддл увлекался практической ритуалистикой. И сейчас они создавали, а точнее пытались создать свой род.

— Да, я уверен. — немного резче чем хотел произнес Том.

Они нашли в лесу огромный кусок черного агата (хз как и при каких обстоятельствах) и сделали его алтарным камнем. Над именами долго спорили, но остановились на Астаматиус и Габриэль Септем-Регум.

(Regum — король, Septem — семь)

На немой вопрос Гарольда, пожимал плечами, говоря, что семь — счастливое число. "Тем более ты родился на седьмом месяце, поэтому не спорь!", — пресекая любые вопросы дальше, отвечал Том. На том и порешали.

   И вот, стоя сейчас в центре гексаграммы, Гаррольд чувствовал что-то неладное. Но отступать не в его принципах, поэтому маги дружно запели заученные катрены, призывая матушку-Магию и прося разрешение на создание своего рода.

   Но вместо нужного лёгкого ветра, образовался смерч, который сносил всё на своём пути. Оказавшись в эпицентре, маги увидели саму Магию - Мэй:

— Нарекаю вас Габриэль и Астаматиус Септем-Вивит (семь жизней), да будет так. — вокруг магов обвились черные ленты, - И дарую вам бессмертие, ради шаткого шанса восстановить баланс магии в мире. — на шее у каждого появился знак бесконечности, — И возвращаю одного из вас в его время. У вас есть пятнадцать секунд, чтобы попрощаться. Время пошло.

   Не теряя времени, уже не Севенс впился в губы уже не Риддла грубым болючим поцелуем. Слезы полились из глаз обоих мальчиков, а в душе образовалась пустота, и спустя лишь секунду Том уже стоял и жадно вдыхал пустой воздух, смотря на то место, где только что стоял его Гарри. Сердце словно превратилось в пепел. Горький шёпот рассек образовавшуюся тишину:

— Ты же говорил, что только со мной...