Цветы кровавой вишни

Долгожданная ночь.

Тело пронзает резкая боль, когда демон проводит ножом по месту ушиба, делая небольшой надрез и на него попадает чужая кровь. Ранка тут же начинает неприятно жечь, аккуратно заживая и через несколько минут на месте пореза, вместе с ушибом уже ничего не остаётся.
-Как..?
- Потом объясню. - Тэхён кидает нож куда-то к одежде и набрасывается на Чонгука с прежней силой, остервенело кусая и оттягивая нежную кожу ключиц, которая тут же покрывается богряными отметинами. Медленно спускается к уже набухшим соскам, легонько посасывает и аккуратно тянет одну руку вниз, второй продолжая изучать желанное тело. Быстро снимает уже намокшие от природной смазки боксёры и начинает лениво водить по возбужденому члену Гука, на что тот лишь извивается, выстанывая имя демона. Сейчас омежий запах усилился, оседая на кончике языка, который тут же врывается в чужой рот, смакуя любимые губы то до безумия медленно и тягуче, то резко трахая рот Чона, показывая, кто тут альфа.

Чонгук уже готов Богу душу отдать или кому там ее отдавать надо, лишь бы почувствовать в себе горячий, весь в естественной смазке и немного подрагивающий от огромного возбуждения, член Тэ. Запах демона -  единственный запах, который сейчас чувствует омега, абсолютно не замечая аромата дорогих мазей, бинтов, своего собственного, обделяя вниманием даже кислород, который был ничем, по сравнению со стойким ароматом Тэхёна, оседавшим тяжелыми, терпкими, такими знакомыми и до ужаса заводящими, горьковато-вишневыми крупицами на глубине потрепаных от глубоких вдохов и постоянных стонов, легких.
Тэхён переворачивает Чонгука на живот, раздвигает накаченные, чуть дрожащие от сильнейшего напряжения ножки и начинает расстягивать омегу. Сначала палец, потом два, а затем три, один за другим исчазают в сочащейся попке, другая рука не забывает про член, который всё это время надрачивают, слегка нажимая на головку, оттчего Гук готов кончить, так и не дождавшись главного действа. Он уже сам насаживается, как может, но альфа просто наблюдает, хищно облизываясь и осознавая, какой его истинный, восхитительный омега.

-Мой кролик так сильно хочет своего папочку? -  Тэхён начинает двигаться быстрее в Гуке и на его органе, от чего омеге просто крышу сносит. Демон ускоряется, и когда чувствует, что разрядка уже близка, резко останавливаясь, обхватывая член у осования. -  Так попроси же его выебать тебя ~
- П-п..ах...жалуйста, возьм-ми меняавхм, п-папочка~.  - последнее слово из этих уст звучит слишком по-блядски, хочется вытрахать из омежки все силы, всю жизнь, чтобы он принадлежал только Тэхёну, но нельзя, надо быть нежнее, ведь это его первый раз. Ничего, Ким ещё успеет догнать упущенное, можно не сомневаться.
Тэ уже подстраивается, как слышит очередное : "Папочка~",и срывается, грубо входя, остервенело вбиваясь, но в сознание его приводит громкий вскрик Гука и маленькие, невольно скользящие по щекам, слезинки боли. Демон тут же останавливается, давая хоть какое-то время, чтобы привыкнуть, хотя уже поздно, он уже сделал своему любимому больно и от этого на душе безумно страшно и горько. Он наклоняется к омеге, поцелуем собирая соленые капли, и прикосаясь дрожащими губами к чужим, боясь быть отвергнутым, чувствуя дрожь, которая пробирает тело, когда Чонгук сам начинает насаживать.
- Ты такой.. Огром-мный, - омега всё ещё немного морщится от боли, но слишком сильно хочет сделать своему альфе приятно и у него это получается. - И это так.. Странно..
Тэхён с безумной аккуратностью, боясь сделать что-то не так, начинает плавно двигаться, обнимая Чона и пытаясь не спустить в первые же минуты, потому что узкие и горячие стеночки омеги так плотно обволакивают ствол, что кричать хочется и двигаться в бешеном темпе, но чувства своего человека важнее любых прихотей организма. Через несколько минут слышатся первые стоны удовольствия, прикрытые глаза и желание большего от Гука. Наконец-то альфа может нормально двигаться, поэтому, выражая благодарность, наклоняется к Чонгуку и целует, чувствая, как чужие ухоженные ноготки впиваются в кожу спины и не успокаиваются, пока из красных полос не начинают просачиваться маленькие капельки крови. У Гука же почти вся шея, вместе с ключицами в укусах, засосах и поцелуях, потому что Тэхён считает, что альфе стонать не положено, это удел омег и каждый раз, когда сознание предательски подводило, а из груди почти раздовался стон, демон начинал кусать и целовать свою жертву.
Чонгуку ужасно не нравилась такая молчаливость альфы, поэтому, в какой-то момент  он специально сжимается настолько сильно, насколько может, на что ему почти прокусывают кожу,  после сильно ударяя по ещё непрошедшим ягодицам.