Собор Парижской Богоматери

*Книга пятая*

I. Abbas beati Martini [61]

     Известность отца Клода простиралась далеко за пределы собора. Ей он был

обязан навсегда оставшимся в его  памяти посещением, незадолго до  того, как

он отказался принять г-жу де Боже.

     Дело было вечером. Отслужив вечерню, он вернулся в  свою священническую

келью в  монастыре  Собора  Богоматери.  В  этой келье, не считая стеклянных

пузырьков, убранных в  угол  и наполненных каким-то подозрительным порошком,

напоминавшим порошок алхимиков, не было ничего необычного или таинственного.

Правда, кое-где на  стенах  виднелись надписи, но то были либо чисто научные

рассуждения, либо благочестивые поучения почтенных  авторов.  Архидьякон сел

при свете медного трехсвечника перед широким  ларем,  заваленным рукописями.

Облокотившись на раскрытую  книгу Гонория  Отенского  De praedestinatione et

libero arbitrio [62] --  он  в глубокой задумчивости перелистывал только что

принесенный им том  in folio:  это была  единственная во всей  келье  книга,

вышедшая из-под печатного станка. Стук в дверь вывел его из задумчивости.

     -- Кто там? -- крикнул ученый с приветливостью потревоженного голодного

пса, которому мешают глодать кость.

     За дверью ответили:

     -- Ваш друг, Жак Куактье.

     Архидьякон встал и отпер дверь.

     То был действительно медик  короля,  человек  лет  пятидесяти,  жесткое

выражение  лица  которого  несколько  смягчалось  вкрадчивым  взглядом.  Его

сопровождал  какой-то  незнакомец. Оба  они были в длиннополых, темно-серых,

подбитых беличьим мехом одеяниях, наглухо застегнутых и перетянутых поясами,

и в капюшонах из той же материи,  того же цвета. Руки  у них были скрыты под

рукавами, ноги -- под длинной одеждой, глаза -- под капюшонами.