Две минуты до совершенства

Глава 5

Вы спрашиваете меня, милостивый государь,

в каком учреждении было бы наиболее уместно

повесить написанные вами картины.

Могу ли я предложить вам приют для слепых?

(Джеймс Уистлер, англо-американский художник)

Сегодня Том спешил в академию, как мальчишка на свидание. После вчерашних впечатлений он уснул, едва голова коснулась подушки, и проспал до утра, ни разу не повернувшись во сне. Зато проснулся раньше будильника. Джинсы и футболка были идеально отутюжены, дреды собраны в высокий хвост. Он поспешно глотал еще не остывший кофе, болезненно хмурясь, когда делал слишком большой глоток.

Симона не могла не заметить волнение сына.

- Куда ты так спешишь? Академия как стояла, так и будет стоять, тем более, до занятий еще больше часа.

- Мне еще нужно собраться.

- Да, и губы накрасить, - она улыбнулась. - Ты уже сияешь как новая монета, что еще ты хочешь собрать?

- Я должен пересмотреть свои кисти, Билл вчера говорил, что это важно, - Том сосредоточенно дул на кипяток.

- Билл? Новый преподаватель?

- Нет, студент, вчера к нам перевели.

- Даже я для тебя не авторитет, с каких пор ты слушаешь ровесников? – удивилась Симона.

Том застенчиво улыбнулся в ответ и пожал плечами.

- Я и сам не ожидал, он мне даже не ровесник.

Симона приподняла брови.

- Ему девятнадцать, он гений.

- А что парень, который тебе нравился? – от Симоны не ускользнуло выражение лица ее сына, когда тот говорил о юном гении.

- Это он и есть. Так совпало, мне не пришлось искать его.

- Вот как?..

Том глянул на часы.

- Мам, мне пора, - он чмокнул Симону в лоб и вышел из кухни.

То, что Том проснулся раньше будильника, не помешало ему опоздать на занятия. Он влетел в студию после звонка. Преподавателя еще не было, зато Билл уже ждал его. Сегодня он был еще красивее, чем вчера. Волосы зачесаны назад, глаза подведены чуть ярче, дымчатые тени подчеркивали глубокий взгляд, губы слегка блестели. Сегодня на нем была белая рубашка и узкий черный галстук, который не помешал ему оставить первую пуговицу расстегнутой. Рукава рубашки были закатаны до локтя. На правой руке - напульсник, на левой - серебряные часы, с которыми он, кажется, никогда не расставался. Он стоял, сложив руки на груди, и неодобрительно глядел на задыхающегося Тома.