There's Nothing Holdin' Me Back

9. Швейцарский шоколад;

Сидя на краю сверкающего небоскрёба, Питер наблюдает за всё сильнее темнеющим небом и устало выдыхает, лёгким кувырком назад через голову приземляясь на крышу и укладываясь на спину. Всё тело неприятно ноет от усталости после долгой битвы. Отбитые при неудачных падениях спина и зад кажутся одним сплошным синяком. Сейчас бы принять долгий горячий душ, вымыть из волос бетонное крошево, хорошенько поесть и лечь спать, чтобы утром проснуться как новеньким, но Питер не может заставить себя уйти. С этой крыши открывается не только прекрасный вид на город, но и отличный угол обзора на окно больничной палаты Старка. Того уже успели прооперировать, вытащив из бока осколок рванувшей бомбы, вот только лежащий на больничной койке мужчина всё равно выглядит ужасно, и виновата в этом не бомба, а Питер. - Карен, у тебя ведь есть связь с Пятницей? Что там происходит? С мистером Старком всё хорошо? - Его жизни больше ничто не угрожает, - отзывается ИИ. - Операция прошла успешно, и нужно лишь время на заживление раны. Через пару дней мистер Старк будет перемещён в больничное крыло Башни. Врач рекомендовал недельный постельный режим. - Надеюсь, за ним хорошо присмотрят. Вряд ли мистер Старк будет внимать рекомендациям. Суток не пройдёт, и он запрётся в мастерской, - невесело улыбается Питер, разглядывая едва заметные из-за огней города звёзды. - Разве ты не собираешься заняться этим лично, как его главный помощник? - с едва заметным удивлением спрашивает Карен. Питер не отвечает. Что он может сказать? При иных обстоятельствах он бы с радостью присмотрел за Старком. Развлекал его разговором или чтением книг. Рассказывал о работе в мастерской или смотрел бы вместе с ним фильмы. Помогал бы разбираться с бумагами компании, заказывал любимые блюда мужчины из лучших ресторанов и просто был рядом, служа безмолвной поддержкой. Вот только проблема в том, что это Питер виноват в том, что Старк попал на операционный стол. Если бы он не настоял на своём участии в миссии, ничего бы этого не было. Если бы он надел нанокостюм, ничего бы этого не было. Если бы он не расслабился под конец, ничего бы этого не было. Как он вообще мог допустить такую оплошность? Только последний идиот празднует победу, пока бой ещё идёт. Если бы Питер был внимательнее, то не оказался запертым внутри горящей пристройки. Если бы он был внимательнее, Старк не полез бы его вызволять. Они не оказались бы в радиусе поражения взорвавшейся бомбы. Старк не закрыл бы его своим телом, костюм на котором изрядно пострадал в бою. Мужчина не истекал бы кровью на его руках. Рывком поднявшись на ноги, Питер вновь смотрит в окно палаты. Романофф и Роджерс уже ушли. Вот выходит полковник Роудс, пожимая другу на прощание ладонь. В палате остаётся только Пеппер. Красивая, заботливая, мягкая Пеппер, которая садится на край больничной койки, берёт Тони за руку и встревожено улыбается, глядя на бледное лицо с огромным синяком на скуле и рассечённой бровью. В душе тут же просыпается зависть, острое сожаление и нечто, весьма отдалённо похожее на ревность. Впрочем, это чувство быстро затихает, придавленное совестью и чувством вины. Конечно, Пеппер сейчас рядом с Тони. Пусть они так и не поженились и прекратили всякие романтические отношения ещё несколько лет назад, это не меняет того факта, что Вирджиния для Тони очень близкий человек. Она волнуется о нём. Она заботится о нём. Она переживает. Раньше Питер видел в ней тайную угрозу, ведь понятия не имел, действительно ли Тони разлюбил и легко отпустил женщину или где-то глубоко в душе желает её вернуть. Сейчас же разум вопит, что вот он - идеальный вариант для Старка. Пеппер умная, рассудительная и ответственная. Если Тони попросит её укрыться и не высовываться, она будет волноваться и переживать, но послушается, чтобы не создавать проблем. Питер не такой. Может, из-за того, что у него есть способности. Может, из-за того, что действительно шило в заднице. Тони ведь не хотел брать его на это задание, а Питер опять завёл шарманку о том, что не ребёнок и может быть полезен. Старк в итоге сдался, и вот чем это закончилось. Тем, что Питеру банально стыдно показаться на глаза Тони, в то время как Пеппер склоняется к лицу мужчины и оставляет на его лбу поцелуй. - Карен, мы возвращаемся в Башню. Предупреди Пятницу. Пусть к моему приходу запустит программы и начнёт расчёт наноматерии на первые два функциональных списка, которые мы с ней уже составили. И пусть проведёт расчёты касательно дополнительного слоя защиты. Нужно будет выбрать дополнительный сплав для повышения непробиваемости брони, но при этом не перегрузить общую систему. - Хорошо, Питер. Поднявшись на карниз, Питер наблюдает за тем, как Пеппер прощается с Тони и покидает палату. Свет гаснет, и из-за отблеска вывесок в стекле не удаётся больше ничего разглядеть. На мгновение мелькает мысль пробраться в палату тайком и лично убедиться, что с Тони всё хорошо, но Питер отмахивается от неё. Ни к чему тревожить Старка. Он перенёс серьёзную операцию и прямо сейчас должен хорошенько отдохнуть, а Питеру до своего ухода нужно успеть сделать как можно больше в мастерской, чтобы после Тони не пришлось начинать работу с нуля. У него всего два дня на создание основы для новой брони. Это единственный достойный способ извиниться. А после Питер вернётся в Куинс и навсегда позабудет о всяком геройстве, выходящем за рамки спасения котят. Когда-то давно Старк предлагал ему вступить в ряды Мстителей, но парень отказался, потому что после боя со Стервятником осознал, что ещё не готов к такой ответственности. Больше двух лет прошло с тех пор, но, как оказалось, ничего не изменилось. Питер всё такой же порывистый мальчишка, отключающий мозги тогда, когда те больше всего нужны. Не зря Старк отобрал у него в прошлом костюм и не зря осыпал упрёками. Мужчина всегда видел картину целиком, тогда как Питер исходит из своего подросткового максимализма и желания кому-то что-то постоянно доказывать. - Но я больше не буду доставлять вам неприятности, мистер Старк, - обещает Питер. В последний раз взглянув в тёмный провал окна палаты, парень разбегается и прыгает с карниза вниз, выпуская паутину и врываясь в поток бьющего по скрытому маской лицу холодного ветра.