Сборник фанфиков Джеймс и Лили

please stay

Белые стены больницы стали такими родными для меня, Лили.

Ты даже не подозреваешь, Эванс, но я нахожусь в этой палате практически все двадцать четыре часа, что входят в сутки.

Я не был дома уже месяц. Родители тогда уговорили меня поспать полчаса и нормально поесть. Стоит ли говорить, что я все отдал Бродяге?

Он подрос за время твоего отсутствия. Шерсть теперь такая густая, что в ней нередко застревают палочки. Ему так нравится гулять летним днём, наш ребёночек носится, словно заяц. Но он ненавидит и обожает походы к тебе, Цветочек. Мама не может отвезти его домой, Бродяга не отходит от твоей постели ни на минуту.

Прямо как я. Смотри-ка, а пёсик-то весь в хозяина.

Марлин поступила в Нью-Йоркский медицинский институт. Говорит, что набрала самое большое количество баллов, но ты же знаешь, она любит преувеличивать.

А наш Сириус, наш Блэк, учится учить детишек. Пошёл на профессора истории, представляешь? Почему-то я уверен, он будет учителем года не раз.

А я все сижу тут. Помнишь, как мы с тобой строили счастливое будущее? Ещё полтора года назад, когда были вместе. Когда ты дышала самостоятельно, без помощи трубки?

Ты бы была лучшей на курсе изобразительного искусства и стихотворения, а я бы, как можно скорее, окончил бы юрфак и защищал нашу природу. Так все должно было быть?

Мне так паршиво, Эванс. Я чувствую себя последним подонком, ведь последние слова тебе были не «Я люблю тебя», а «Да пошла ты, Эванс!». А сейчас сижу тут и в сотый раз роняю слезы на твою постель, прямо как тринадцатилетний мальчишка, которого ударили в глаз.

А ведь полтора года назад я был уверен, что из нас ничего не выйдет. Ты хотела уехать в тихое место, я настаивал на Нью-Йорке. Ты была такой творческой, а я занудным ботаном. Ты думала о сегодняшнем дне, а я уже знал, как будет выглядеть моя смерть.

Но даже тогда я любил тебя. Точно также, как и в нашу первую встречу, в ту, где ты налетела на меня из-за собственной невнимательности. Я тогда ещё подумал: «Как может такая хрупкая девушка нести такие большие ватманы бумаги?».

Я и не представлял, насколько ты сильна. Ты сидела на экзамене, когда твой отец сильно заболел, и не потому что тебе было наплевать, а потому что ты знала, что на тебя может лечь вся ответственность о младшем брате.

Ты говорила «люблю», когда я кричал на тебя, как последний обезумевший в этом мире. Ты не проронила ни одной слезинки при мне, когда мы решили расстаться. Не потому что тебе наплевать, а потому что ты не хотела казаться слабой.

Но почему, черт возьми, ты оказалась не достаточно сильной, чтобы противостоять этой долбаной аварии? Из-за чего ты сдалась всего на секунду, которая стоила тебе практически смерти?

Я знаю, ты сильная, Лили Эванс. Сильнее, чем Марлин, чем Сириус, сильнее, чем я.

Я знаю, что поменяйся мы местами, твое лицо было бы красным от бесконечного потока слез. Не потому что ты слабая, потому что ты сильная, настолько, что верила бы до конца в мое выздоровление.

Я знаю, возможно, ты не слышишь меня, возможно, мы никогда не увидимся больше, никогда не услышим наши голоса, не подержимся за руки, не покричим друг на друга. Но я люблю тебя, Лили. Я совсем не хотел влюбляться, но когда ты улыбнулась, Мерлин, я не сдержался.

После нашей ссоры ты, наверное, считаешь, что я никогда не любил тебя. Нет! Ты даже не представляешь о силе моих чувств к тебе! О том, как ты мне дорога. О том, насколько потрясающей и красивой я тебя считаю. О том, насколько живым и мертвым ты делаешь меня одновременно. О том, как сильно ты заставляешь меня волноваться и бояться за тебя вот уже год.

Я говорил это, но, Лили, я знаю, ты сильная. Будь сильнее своего отца и брата. Да, их больше нет, они погибли практически сразу, но будь сильнее их. Будь сильнее смерти.

Я уверен, что твое будущее, наше с тобой будущее зависит только от тебя и я приму любое твоё решение, каким бы оно ни было. Но если ты думаешь, что теперь тебе не для кого жить, вспомни меня, Марлин, Сириуса. Твоих бабушек и дедушку, моих родителей. Ты нужна нам всем, Лили. Если умрешь ты, то из всех этих людей уйдут самые лучшие их черты, ведь только благодаря тебе они и появились у них. Если умрешь ты, умру и я. Потому что я не смогу жить без тебя, Эванс. Я уже, черт подери, одной ногой в могиле.

Останься. Все, о чем я думаю в последний год — как глупо, что твоя жизнь закончится здесь и сейчас. Да, она уже не будет прежней, но, клянусь, я сделаю все, чтобы ты была хоть на каплю счастлива, как полтора года назад. Мы уедем из Нью-Йорка, я буду помогать растить детей, а по выходным мы будем выезжать за город в парк аттракционов. Я умру, для того чтобы ты была счастлива. Но прошу, позволь мне услышать твой голос, заглянуть в твои глаза, увидеть улыбку на твоём лице ещё один раз.

Голос темноволосого парня срывается, и палату вновь пронзает мужской плач, подобный мольбе птицы, сломавшей крыло. Его родители вновь с беспокойством и виною смотрят на сына, они не могут ему ничем помочь.

-Джеймс? — палата ещё никогда не слышала этого голоса.

Охрипшего от годового молчания, от слез, которые были выплаканы ещё давно. Охрипшего, но такого живого, настоящего, свежего.

Голоса Лили Эванс, вышедшей из годовой комы.