Кубок Пряного Меда

Глава 13. Яд

Опустившись на крепкий пол, я ощутил любопытство сильнее, чем раньше. На столько поймать Княже можно было бы, и прорвать его защиту...

Но сейчас мы не на поле боя. Хоть и в делах любовных, как на войне.

- О, батюшка, а у царевича глазки то сияют. Верно, вопросами тебя засыпет. Не завидую, княже.

- Будь воля моя, выпорол бы. Да только больно рослая стала. - вздохнул Кощей. - Верно о моих слабостях прознать хочешь, Ваня? Давай, задавай уже.

Разумно, для врага познать все о другом. В какое место бить, да только княже не враг уже, супруг. А супруга почитать нужно, мощного сильного, и жалеть уставшего и больного.

- О Матушке знать желаю. Тайн о ней много больно знаете, больше сына ее. Не уж то, Кощеюшка, дочка твоя?

А Леля звонко- звонко рассмеялась, босыми ногами притопывая на месте.

- А Ладка то, дочка твоя, княже, оказывается! Простите ж, папенька, за неуважение.

- Ох, Ваня, Ваня. Не знать бы тебе всей истории, не знать бы...

*Кощеево око*

В ту тёмную ночь родила княжна дочку. Черноликую, как полагает младенцу Темного царства. Здоровая, крупная девочка.

Рожки как у Олененка, такие же темные глазки. Да только у Кощея кожа родная, старческая, дряблая, но светлая, людская, а глаза синие - синие, а малыш ни на мать, ни на отца. Зато так похож на Кощеевого пажа, диву даёшься!

И в пору мужу, которому рога заставили разозлиться, кричать и казнить, и жену, и пажа, но князь лишл потупил взгляд, сам себе признавая, что слишком стар и страшен больно, а жена молодая.

Тем более, что взять. Сыновья все в него, а девчонка, ну что уж смирится пора. И смириться со сбежавшей женой.

Смириться с тем, что на нем не родная малышка.

Смирится, что сыновья - полководцы, один за другим презирают родного отца, и боятся. Предают, убегают к людям. Но впрочем, это понятно, жесток в те года княже стал. Публичные казни, пожары, и ритуалы магические становились темней и темней. И лишь девочка с ним остаётся.

Остается, пока не рожает двух дочерей, человеческих дочерей, а в тот же день умирает, нарекая малышек Лелей и Ладой, на совесть старика.

Леля - прирожденая лекарка, знахарка и место тут же находит себе при дворе. А Лада - красивое личико, кроткость, покорность, по ядам горазда. Сварить может яд такой, что никто не узнает, умрет жертва во сне.

Двойняшки, красавицы, украшение замка.

Но Лада влюбилась. Влюбилась! И в кого! Во врага. В пожилого царя, которого один раз в жизни увидала, и то, мельком- мельком. И все, потерялась, сбежала, дошла до чужого двора, а там...

Она погубила, служанкой, старую царскую жену, и кротко похлопав ресницами, прикинулась невинной, надев белый наряд, и обручила царя. Жила, родила сына, и счастливо с мужем делила кровать.

Но тут беда! Черный ворон, пришел от Кощея с письмом, а в письме княжий указ.

Отравить царя. Иначе все узнают о жутком убийстве, о том, что Лада враг, чёртов ребенок.

Не смогла, и выпрыгнула, из покоев спальни, разбившись на смерть.

"Какая жалкая смерть, для такой умелой травиницы." - с досадой подумала Леля, узнав о потери сестры.

Она не грустила, она обо всем знала. Карты все рассказали давно. А теперь говорили, что племянник будет хорошей партией для батюшки.

*Иванино Око*

- И я должен плакать? История слезная, но, Кощей, что думать о мёртвых?

- Ты не расстроен? Не хочешь бить и кричать? - удивился князь.

- О матушке при дворе столько грязи лепетали, что правда кажется красивой, трагичной историей мучиницы. А ведь она и не ведьма, не черт, и даже ложе с тобой не делила.

Я взглянул в синие, уставшие, глаза.

- Чего же ты хочешь? - спросил он.

- Дуэль. За прошлую нужно поквитаться. Не будь того сука, я б, точно выиграл.

- Ваня, племянник, ты всегда ожидаемый гость в моей врачевальне. Я буду ждать. - а Леля уже ускользнула. Оставался Кощей, на которого можно было бы кинуть злой взгляд.

Он, вдруг, рассмеялся.

А румянец украсил меня до кончиков ногтей, а то и кончика носа.