Ким Харрисон. Как ни крути - помрешь

Глава Четырнадцатая

Меня пронзило страхом. Кистен почувствовал, резко втянул воздух,
словно я его ударила. Я застыла, понимая по его растущему голоду, что не
только топающих по трапу типов мне надо бояться. С колотящимся
сердцем я нырнула в машину. Кистен бросил мне плащ и ключи, хлопнула
дверь. Пока он обходил машину, я сунула ключ в зажигание. Кистен сел на
сиденье, и мотор зарокотал одновременно со стуком двери.
Те трое повернули и быстрой пробежкой направились к «БМВ» старой
модели.
– На этом они нас не догонят, – фыркнул Кистен. Дворники
принялись сметать снег, он включил передачу, и я оперлась на приборную
доску, когда он рванул с места. Нас занесло, он вырулил на улицу и
проскочил на желтый. Назад я не смотрела.
Кистен сбавил скорость, когда трафик стал плотней; под грохот
собственного пульса я влезла в плащ и застегнула ремень безопасности.
Кист врубил печку на полную, но пока она гнала только холодный воздух.
Без амулетов я чувствовала себя голой. Черт, мне надо было взять хоть
что-то, но ведь я думала, это просто свидание!
– Прости, – сказал Кистен, резко поворачивая влево. – Ты была
права.
– Ты идиот! – заорала я. В узком пространстве машины крик вышел
ужасный. – Никогда, никогда за меня не решай, слышишь? У них там
оружие, а у меня – голые руки!
Остаток адреналина заставил меня кричать громче, чем я
собиралась, и я покосилась на вампира, опомнившись: в памяти всплыла
чернота его глаз, когда его окатило моим страхом. Может, он и выглядит
безобидным в этом итальянском костюме, с прилизанными волосами, но
он совсем не безобидный. Он способен перемениться – глазом моргнуть не
успеешь. Господи, как же я сюда попала?
– Я извинился, – сказал Кистен, не отрывая взгляда от дороги с ее
убегающими назад освещенными, неотчетливыми из-за снега зданиями.
В его голосе явственно звучало раздражение, и я решила прекратить
ор, пусть и не перестала еще злиться и трястись. Кроме того, он не трусил,
не вымаливал прощения, и его спокойное признание сделанной ошибки не
так и плохо было – для разнообразия. – Ладно, проехали, – кисло
сказала я, не готовая еще простить, но и зацикливаться на вопросе не
намеренная.
– Черт, – сказал он, глянув в зеркало заднего вида и стискивая
зубы. – Они у нас на хвосте.
Кистен вдруг повернул направо, и я рот открыла от изумления.
Дорога перед нами была абсолютно пустая – темный туннель в сравнении
с огнями и безопасностью торговой улицы, оставшейся позади.
– Что ты делаешь? – спросила я, слыша нотку страха в собственном
голосе.
Он еще смотрел назад, когда на дорогу перед нами выскочил черный
«кадиллак» и стал боком, перегородив путь.
– Кистен! – крикнула я, упираясь руками в панель.
Он ругнулся и выкрутил руль, я взвизгнула. Головой я стукнулась о
стекло и проглотила крик боли. Не дыша, я почувствовала, как машину
занесло, и мы заскользили по льду. Не переставая ругаться, Кистен
задействовал все свои вампирские рефлексы – но машина
сопротивлялась. Мы ударились в бордюр, маленький «корвет» дернулся в
последний раз и застыл, мелко дрожа.
– Сиди здесь. – Кистен потянулся к дверце. Из «кадиллака» вышли
четверо в черных костюмах. Еще трое сидели в «БМВ» позади нас. Все
колдуны, как пить дать, а я – вот она, красавица, при двух косметических
амулетах. В некрологах классно будет смотреться.
– Кистен, подожди! – позвала я.
Уже взявшись за ручку, он оглянулся. От черноты его глаз у меня в
груди похолодело. О Господи, он на них охотиться станет!
– Все будет окей, – сказал он, низкий рокочущий голос достал меня
до самых печенок.
– Откуда ты знаешь? – прошептала я.
Высветленная бровь изогнулась на такой малый градус, что я даже
не уверена была, что она изогнулась.
– Потому что если они меня убьют, я умру – и достану их всех. Они
хотят… поговорить. Оставайся в машине.
Он вышел и захлопнул дверь. Машина осталась на ходу, от рокота
двигателя у меня мускулы напряглись – один за другим. На ветровом
стекле таял снег, я выключила дворники. «Оставайся в машине», – нервно
хмыкнула я. Глянув назад, я увидела троих из «БМВ», они тоже шли сюда.
Фары с болезненной резкостью высветили Кистена – он шел с открытыми
руками навстречу тем четырем; вроде бы беспечно, только я знала, что
это одна видимость.
– Черта с два я в машине останусь, – сказала я, берясь за ручку и
вылезая на холод.
Кистен обернулся.
– Я тебе сказал оставаться в машине. – Я проглотила страх при
виде его помертвелого лица.
Он уже абстрагировался от того, что предстояло сделать.
– Угу, сказал, – согласилась я, заставляя себя держать руки по
швам.
От холода я вся тряслась.
Он помолчал секунду, явно колеблясь. Идущие к нам типы
рассредоточились, мы оказались в кольце. На лицах у них даже в темноте
видна была уверенность. Для полноты картины им не хватало только
ломика или бейсбольной биты – по ладони постукивать Но они все были
колдуны. Их сила в магии.
Я медленно выдохнула, переступила с пятки на носок в своих
плоскостопых ботинках. Чувствуя прилив адреналина, я шагнула вперед
под свет фар и встала спиной к спине Кистена.
Черный голод у него в глазах пошатнулся на миг.
– Рэйчел, прошу, подожди в машине, – сказал он голосом, от
которого у меня мурашки побежали. – Это много времени не займет, а ты
здесь замерзнешь.
Он беспокоится, чтобы я не замерзла? – подумала я, глядя как тpoe
из «БМВ» образуют живую стенку за нашими спинами.
– Их здесь семь колдунов, – тихо сказала я. – Чтобы создать сеть,
достаточно троих, а удерживать ее может один.
– Верно, но мне хватает трех секунд, чтобы уложить человека.
Наши противники тоже медлили. Есть причина, по которой В. не
посылала колдунов ловить вампиров. Может, семерых на одного и хватит,
но без потерь у них не обойдется.
Я рискнула глянуть через плечо. Четверо из «кадиллака» смотрели на
типа в длинном пальто, выбравшегося из «БМВ». Главный, подумала я и
решила, что слишком уж он в себе уверен – глядя, как он поправляет
пальто и кивает окружившим нас колдунам. Двое шагнули к Кистену, трое
отступили на шаг. Губы и руки у них двигались. У меня волосы на шее
встали дыбом от внезапного дуновения силы.
Как минимум трое лей-линейщиков, предположила я и застыла,
когда один из приближающихся вытащил пистолет. Черт!.. Кистен из
мертвых восстанет, но я-то нет.
– Кистен… – тонким голосом позвала я, не отрывая взгляд от
пистолета.
Кистен метнулся вперед, и я вздрогнула. Он оказался рядом со
стрелком в долю секунды. Выстрел. Ахнув, я нырнула вниз, ослепнув от
фар «корвета». Скорчившись за машиной, я увидела, что один из
колдунов упал – но не тот, что с оружием.
Почти неразличимые в темноте лей-линейщики сходились, что-то
бормоча и маша руками; еще шаг – и сеть натянулась. Кожу закололо,
когда плетение упало на нас.
Двигаясь слишком быстро для взгляда, Кистен схватил того с
пистолетом за запястье. Хруст кости отчетливо был слышен в мерзлом
воздухе. У меня живот свело, когда колдун заорал, падая на колени.
Кистен проводил его мощным ударом в голову. Кто-то закричал. Пистолет
выпал, и Кистен поймал его, не дав упасть в снег.
Мелькнув рукой в воздухе, вампир перебросил пистолет мне, я
потянулась его поймать. Металл блеснул на миг в свете фар и тяжело упал
мне в руки – неожиданно горячий. Я дернулась на новый выстрел,
пистолет выпал из рук.
– Попробуй этот отними! – крикнул Кистену тип в плаще.
Я выглянула из-за капота «корвета»: у него тоже был пистолет.
Глаза широко распахнулись, когда я увидела, как надвигается на меня
чья-то черная тень. В руке у колдуна зрел оранжевый шарик безвременья.
Я зашипела, когда он улыбнулся и запустил шаром в меня.
Не так уж приятно шлепаться на припорошенный снегом лед, но я
шлепнулась ничком. Безвременье ударило в машину и отрикошетило,
рассыпавшись дождем воняющих серой искр. Мокрая грязь пропитывала
одежду, но от удара и холода в голове прояснилось.
Упершись руками в мерзлый асфальт, я поднялась на ноги. Моя
одежда… Моя одежда! Брюки на шелковой подкладке сверху донизу
заляпала грязная снежная каша.
– Глянь, что ты наделал! – заорала я в бешенстве, стряхивая с себя
снег.
– Ты, сволочь! – крикнул Кистен, и я развернулась.
Вокруг него валялись на земле три колдуна. Тот, что швырялся
безвременьем, дернулся от боли, и Кистен злобно его пнул. Как он так
быстро успел?
– Ты мне краску сжег, падла!
Лицо Кистена изменилось в одно мгновение. С почерневшими
глазами он рванулся к ближайшему лей-линейщику. Тот открыл рот, но на
большее времени у него не хватило.
Кулак Кистена впечатался ему в башку. Что-то противно хрупнуло, и
колдун обмяк. Безвольно болтая руками, он пролетел по воздуху прямо
под колеса собственного «кадиллака».
Развернувшись еще до того, как первый лей-линейщик при-юмлился,
Кистен прыгнул ко второму, ударив ногой с разворота. Элегантный ботинок
вмазал обалдевшему колдуну под коленки. Человек закричал, ноги у него
подогнулись. Следом с пугающей отчетливостью прозвучал удар по горлу.
Треск хряща и влажное бульканье вызвали у меня спазм.
Третий бросился бежать. Глупо, чертовски глупо с его стороны.
Кистен пролетел разделяющие их десять футов в одно мгновенье.
Схватив бегущего за руку, он завертел его по дуге. Щелчок выходящего из
сустава плеча подействовал на меня как пощечина. Едва не сблевав, я
прижала руку к животу. Мгновение, побольше.
Кистен остановился перед последним оставшимся колдуном на
восьми зловещих футах. Я вздрогнула, вспомнив глаза Айви в такие
моменты. Колдун держал пистолет, но фига с два он ему поможет.
– Хочешь в меня выстрелить? – прорычал Кистен. Колдун
ухмыльнулся. Я почувствовала, как он прикасается к линии. Мой
предупреждающий крик не запоздал.
Кистен метнулся вперед и вцепился колдуну в глотку. Глаза у того
полезли на лоб от страха и нехватки воздуха. Пистолет выпал, руки
безвольно повисли. Кистен излучал агрессию, плечи у него напряглись.
Глаз я не видела и смотреть не хотела. Зато колдун видел – и испугался
до чертиков.
– Кистен! – крикнула я, боясь вмешиваться. О Господи, не надо. Не
хочу этого видеть!
Кистен замер; я подумала, не слышит ли он, как колотится у меня
сердце. Медленно, словно борясь с собой, Кистен подтянул колдуна ближе
к себе. Тот задыхался, ловил воздух ртом. Лицо у него побагровело, и в
свете фар блестела струйка слюны в углу рта.
– Скажи Саладану, что я приду повидаться, – почти прорычал
Кистен.
Я вздрогнула, когда мелькнула Кистенова рука, и колдун взмыл в
воздух. Приземлился он головой в неработающий фонарь, и от сотрясения
лампа замигала и вспыхнула. Я боялась шелохнуться. Кистен повернулся и
остановился, увидев меня в свете фар под сыплющимся с неба снегом. Он
стер со своего пальто влажное пятно. Глаза у него зияли пугающей
чернотой.
Сжавшись от напряжения, я оторвала от него взгляд и посмотрела
вслед за ним на поле битвы, ярко освещенное тремя парами фар и одним
уличным фонарем. Повсюду валялись колдуны. Тот, с вывихнутым
плечом, проблевался и пытался забраться в машину. Где-то неподалеку
лаяла собака, на освещенном окне шевелилась занавеска.
Я взялась рукой за живот, меня тошнило. Я впала в ступор. О
Господи, я впала в ступор! Я расслабилась и стала легкомысленной,
потому что смертный приговор с меня сняли. Но опасность-то всегда
остается, потому что профессия у меня такая.
Кистен шагнул ко мне, вокруг черных зрачков едва намечались синие
радужки.
– Я тебя просил оставаться в машине, – сказал он. Когда он взял
меня за локоть и повел к «корвету», я вся напряглась, но молча пошла.
Он на меня не злился, и мне не хотелось привлекать его внимание к
бьющемуся сердцу и не унимающемуся страху. Но покалывающее
предчувствие заставило меня остановиться. Выдернув руку у Кистена, я
повернулась, глядя вокруг круглыми глазами.
У фонаря раненый колдун приоткрыл веки; лицо у него искажено
было болью.
– Ты проиграла, сука, – сказал он и прошептал странное слово на
латыни.
– Берегись! – крикнула я, отталкивая Кистена прочь.
Он отпрыгнул, с вампирской грацией восстановив равновесие, а я
поскользнулась и шлепнулась. Все во мне содрогнулось от дикого крика. С
заходящимся сердцем я с трудом поднялась па ноги и первым делом
глянула на Кистена. Вампир был в порядке. Орал колдун.
Я в ужасе зажала рукой рот, глядя, как объятое безвременьем тело
корчится на заснеженном тротуаре. Страх стал еще сильней, когда
летящий во все стороны снег окрасился красным. Кровь сочилась у него
из пор.
– Господи Боже, – прошептала я.
Он кричал не переставая, жуткие звуки будили во мне первобытный
ужас. Кистен подбежал к нему, я не могла его остановить – колдун
истекал кровью, крича от страха и боли. Он давил на все инстинкты,
которые только были у вампира. Я отвернулась, оперлась дрожащей рукой
на теплый капот рокочущего «корвета». Вот-вот сблюю. Точно знаю.
Голова у меня вскинулась, когда крики оборвались влажным
хрустом. Кистен поднимался с четверенек, лицо было жуткое, злобное.
Опять залаяла собака, оглашая промерзшую ночь звуками тревоги. Из
вялой руки колдуна выкатилась пара кубиков, Кистен их подобрал.
В голове у меня стало пусто. Кистен вдруг оказался рядом со мной,
за плечо подталкивая в машину. Я не стала сопротивляться,
обрадованная, что он не поддался вампирским инстинктам, и не
понимающая, почему не поддался. Как бы то ни было, вампирская аура с
него полностью спала, глаза стали нормальные, а реакция только чуточку
ускорена.
– Он не мертв, – сказал вампир, подавая мне кости. – Они все
живы. Я никого не убил, Рэйчел.
Я подумала, какая ему разница, что я думаю? Я до боли сжала
пластиковые кубики в ладони.
– Пистолет подбери, – прошептала я. – На нем мои отпечатки. Не
подав виду, что меня слышал, он подоткнул мое пальто и захлопнул
дверь.
Острый запах крови заставил меня глянуть вниз, я раскрыла руку.
Кубики были липкие от крови. Живот скрутило, я закрыла рот замерзшим
кулаком. Это была та пара, которой я играла в казино. Все вокруг видели,
как я их целовала; он пытался ими воспользоваться в качестве фокуса.
Только я с ними связь не установила – и черные чары обратились на их
создателя.
Я смотрела в окно, стараясь дышать ровно. Это я должна была там
лежать, разметав руки и ноги в кровавой снежной каше. Саладан припас
меня как темную карту в колоде и приготовился разыграть, чтобы вернуть
перевес на свою сторону. А я стояла столбом, настолько растерявшаяся от
шока и отсутствия амулетов, что даже круг защитный не поставила.
Свет на миг вспыхнул ярче: это Кистен шагнул под фары, наклонился
и поднял пистолет. Вампир встретился глазами с моими – усталыми и
измученными, – но тут тихое движение за спиной заставило его
развернуться. Кто-то пытался сбежать.
Я застонала чуть слышно, когда Кистен в несколько невероятных
прыжков догнал бегущего и поднял за грудки в воздух. Колдун заскулил;
мольба о пощаде проникала мне прямо в мозг. Я твердила себе, что
жалеть его глупо, что они куда хуже хотели обойтись со мной и Кистеном.
Но Кистен всего лишь с ним заговорил – зашептал в ухо, касаясь лицом.
А потом театрально швырнул на капот «кадиллака» и вытер
пистолет подолом его же плаща. После чего бросил пистолет и ушел.
Сгорбившись от жуткой смеси злости и тревоги, Кистен дошел до
машины. Я не заговорила с ним, когда он сел на сиденье и включил
дворники. Тоже молча, он принялся маневрировать, выводя машину из
ловушки, образованной двумя перегородившими дорогу автомобилями.
Я держалась за дверную ручку, ни слова не говоря, пока он сдавал
назад, выкручивал руль и снова пробирался вперед. Наконец мы
оказались на свободе, и Кистен дал по газам. У меня глаза округлились,
когда на льду нас занесло влево, но шины нащупали покрытие и мы
пошли вперед. Выезжали мы в ту же сторону, откуда приехали, под
плавный звук набирающего обороты двигателя.
Кистен вел машину, двигаясь слишком быстро и резко; я молчала.
Огни вспыхивали впереди, пробегали по лицу вампира, осунувшемуся от
тревоги. У меня в груди лежал ком и в спине кололо. Он знал, что я
пытаюсь понять, как мне на все это реагировать.
Смотреть на него было захватывающе и одновременно жутко. Жизнь
с Айви приучила меня, что вампиры изменчивы будто серийные убийцы –
только что милые и забавные, а минуту спустя – агрессивные и опасные.
Я это знала умом, но видеть наяву все равно было страшно.
С трудом сглотнув слюну, я глянула на себя и обнаружила, что сижу
сжавшись как накачавшийся бурундук. Я заставила себя расцепить руки и
расправить плечи. Недоуменно глядя на окровавленные кубики в своей
ладони, я услышала шепот Кистена:
– Я бы не взял тебя с собой, Рэйчел. Я не знал! Дворники мерно
шаркали по стеклу. Наверное, надо было мне остаться в машине.
В голосе слышались виноватые нотки. Опустив глаза, чтобы не
встретиться с ним взглядом, я открыла бардачок и нашла какой-то
клочок тряпки. Трясущимися пальцами я вытерла кости и, поколебавшись
секунду, бросила их в сумочку.
Порывшись еще, я отыскала влажные салфетки. Первую я без
особой радости подала Кистену, второй вытерла руки сама. Кистен с
легкостью вел машину по заснеженным, полным транспорта улицам, и
одновременно тщательно вытирал у себя под ногтями. Закончив, он
протянул руку за моей использованной салфеткой, я отдала. На моем
сиденье сзади была подвешена маленькая корзинка для мусора, и он без
труда потянулся и забросил в нее обе салфетки. Руки у него были тверды,
как у хирурга. Я сжала пальцы в кулаки, скрывая дрожь.
Кистен сел поудобнее – я почти видела, как он усилием воли
избавляется от напряжения. Мы проехали половину Низин, перед нами
ярко горели огни Цинциннати.
– Хрусть, хрясь, шмяк! – сказал он, улыбнувшись.
– Прошу прощения? – изумилась я. Он улыбнулся еще, чуть
виновато, не разжимая губ.
– Хрусть, хрясь, шмяк, – повторил он. – Как хлопья кукурузные в
тарелке. С таким звуком они разлетались.
Я приподняла брови, криво улыбнулась, вытянула ноги к
обогревателю. Если я сейчас не засмеюсь, то заплачу. Плакать мне не
хотелось. Да, он у меня на глазах разметал ковен черных магов с
изящной легкостью хищника, но если он намерен говорить о кукурузных
хлопьях, то пусть.
– Не на высоте я сегодня был, а? – заметил он, снова поворачиваясь
к дороге.
Я промолчала, не зная, что сказать.
– Рэйчел, – тихо сказал он. – Прости, что тебе пришлось это видеть.
– Давай об этом не будем? – попросила я, вспоминая жуткий,
полный страдания крик того колдуна. Я и так знала, что Кистен не белый и
пушистый – вспомнить хоть, кто он и на кого работает, но увидев
собственными глазами, я испытывала одновременно отвращение и
восторг. Я агент-оперативник, насилие – часть моей жизни. Не могла я
запросто сказать, что он поступил мерзко, не бросая тень на собственную
профессию.
Хоть глаза у него заливала чернота, и инстинкты вопили, он
действовал быстро и решительно, двигаясь со скупой грацией, которой я
завидовала. Больше того, все это время я чувствовала, что Кистен не
выпускает меня из виду, следя за тем, что мне угрожает.
Я впала в ступор, а он меня защищал.
Кистен плавно разогнался на зеленый свет, вздохнул, явно не
подозревая о том, что у меня на уме. Он повернул к церкви; подсвеченные
часы на колокольне утверждали, что сейчас половина четвертого. Поездка
в ресторан уже никак не манила, но меня все еще трясло, а если Кистен не
накормит меня ужином, мне придется доедать оставшийся с обеда рис
вперемежку с сырными крекерами. Фу.
– Как насчет «Микки-Д»? – предложила я.
Это же свидание было, черт возьми. Всего лишь целомудренное
свидание.
Кистен удивленно вскинул голову. Разинув рот, он едва не въехал во
впереди идущую машину, ударив по тормозам в последний момент.
Привычная к манере езды Айви, я успела упереться и только качнулась
вперед-назад.
– Ты все еще хочешь со мной поужинать? – спросил он, гляди, как
тип перед нами кричит неслышные оскорбления в зеркало заднего вида.
Я пожала плечами. С ног до головы заляпана грязным снегом,
волосы висят, нервы ни к черту – если я сейчас чего-нибудь не съем, то
начну собачиться. Или меня стошнит. Или еще хуже.
Кистен сел прямее, задумчивое выражение сгладило заострившиеся
черты. В позе промелькнул намек на его привычную наглую повадку.
– Ну, я сейчас могу предложить только фаст-фуд, – пробурчал он,
но я видела, как он обрадовался, что я не требую везти меня домой. – А я
хотел на тот выигрыш сводить тебя в Кэрью-Гауэр поужинать на
рассвете.
– Сироткам деньги больше нужны, чем мне – ужин на верхушке
Цинциннати за бешеные деньги, – сказала я.
Кистен рассмеялся, и мне стало легко отбросить последние страхи.
Он спас меня, когда я впала в ступор. А больше такого не повторится.
Никогда в жизни.
– Э-э… Не получится ли у тебя как-нибудь… не ставить Айви и
известность обо всем этом? – спросил он.
Я улыбнулась напряжению в его голосе.
– Это тебе дорого обойдется, клыкастик.
Простонав, он повернулся, изображая задумчивость и беспокойство.
– Так и быть, я готов предложить тебе за молчание самый иольшой
стакан коктейля, – объявил он, и я подавила дрожь от ого шутливо-
зловещего тона.
Угу, дура я, да. Но я жива, и это благодаря ему.
– Шоколадного, – уточнила я. – И по рукам. Кистен улыбнулся шире
и спокойней взялся за руль.
Я откинулась на нагретые кожаные подушки, отодвигая на задний
план маленькую, совсем маленькую тревожную мыслишку. Так что же мне
сказать Айви?