Ким Харрисон. Как ни крути - помрешь

Глава Тридцать Третья

– Иду-у! – крикнула я, ускоряя шаги через сумеречное святилище к
двери, и мои зимние ботинки топали, оставляя за собой снежные
контурные отпечатки. Снова загудел большой обеденный колокол,
привешенный вместо дверного колокольчика, и я побежала. – Иду, иду!
Только не звоните больше, Бога ради, а то сейчас соседи О В вызовут!
Звон еще висел в воздухе, когда я дотянулась до ручки, шурша
нейлоном куртки. У меня нос замерз и пальцы застыли – не успели
согреться в тепле церкви.
– Дэвид! – воскликнула я, увидев его на слабо освещенном
крыльце.
– Привет, Рэйчел, – ответил он, уютно-привлекательный в очках, в
длинном пальто, с густой щетиной и в ковбойской шляпе, припорошенной
снегом. Образ дополняла бутылка вина у него в руке.
Рядом с ним стоял мужчина несколько постарше, повыше Дэвида, в
кожаной куртке и в джинсах. Я вопросительно посмотрела на его слегка
морщинистое, но симпатичное лицо. Из-под шляпы выбивалась
белоснежная прядь тонких волос. В руках он держал ветку – несомненно,
символическое приношение для солнцеворотного костра на заднем дворе,
и я поняла, что он колдун. Прежний партнер Дэвида?
У них за спиной медленно поплыл лимузин, но я предположила, что
они приехали на четырехдверном автомобильчике – он как раз перед
этим лимузином стоял.
– Рэйчел, – начал Дэвид, и я снова посмотрела на них. – Это
Говард, мой бывший партнер.
– Очень приятно, Говард, – сказала я, протягивая руку.
– И мне тоже, – ответил он, улыбаясь и стягивая перчатку, чтобы
протянуть мне слегка морщинистую и веснушчатую руку. – Дэвил мне все
о вас рассказал, и я напросился в гости. Надеюсь, вы не возражаете?
– Совершенно не возражаю, – ответила я искренне. – Чем больше
народу, тем веселее.
Говард встряхнул мою руку три раза вверх-вниз, только потом
отпустил.
– Я должен был прийти, – сказал он, блестя зелеными глазами. –
Возможность увидеть женщину, которая может обогнать Дэвида на
пробежке и при этом приноровиться к стилю его работы, встречается не
каждый день. Вы отлично разобрались с Саладаном.
Голос у него был глубже, чем я ожидала, и чувство, что меня
оценивают, усилилось.
– Спасибо, – сказала я, слегка смутившись, и отодвинулась от
дверей, приглашая их внутрь. – Мы все собрались у огня, заходите. Проще
пройти через церковь, чем пробираться окольным путем через сад.
Говард вошел, пахнув красным деревом, пока Дэвид отряхивал
ботинки от снега. Колдун остановился, поглядел вверх, на новую вывеску.
– Хорошая штука, – сказал он. – Только что повесили?
– Ага. – Успокаиваясь, я выглянула и тоже посмотрела вверх. Там
над дверью на болтах закреплена была медная пластина с глубокой
гравировкой. С нею вместе установили освещение, и сейчас над ней
светилась лампочка. – Подарок на солнцестояние для Айви и Дженкса.
Дэвид одобрительно и с пониманием хмыкнул. Я снова перевела
взгляд с него на вывеску.
ВАМПИРСКИЕ ЧАРЫ, ЛТД: ТАМВУД, ДЖЕНКС И МОРГАН
Вывеска мне нравилась, и я не жалела, что доплатила за срочность.
У Айви глаза вылезли почти на лоб, когда я вытащила ее днем на
крыльцо, чтобы показать вывеску. Мне даже показалось, что она готова
заплакать. Я ее обняла прямо на крыльце, и видно было, что она тоже
меня обняла бы, но боится быть неверно понятой. Но она же, черт побери,
мой друг. И я могу ее обнять, если мне хочется.
– Надеюсь, это поможет прекратить слухи о моей смерти, – сказала
я, подталкивая его войти. – В газете не замедлили напечатать некролог,
но раз я не вамп, то они в разделе воскрешений меня не упомянут –
только в виде платного объявления.
– Подумать только, – сказал Дэвид, и в его голосе был слышен
скрытый смех. Я посмотрела на него без юмора, а он топнул последний
раз, отряхивая снег, и вошел. – Для мертвой ты отлично выглядишь.
– Спасибо.
– Волосы у тебя почти как были. А все остальное?
Я закрыла дверь, польщенная нотками искренней заботы в его
голосе. Говард стоял посреди нашего святилища, глядя то на рояль Айви,
то на мой стол.
– Вроде бы в порядке. Было истощение сил, но проходит. А
волосы? – Я заправила прядь каштаново-рыжйх волос за ухо и под
вязаную шапочку, которую мне мама сегодня подарила. – На упаковке
было написано, что краска выдерживает пятикратное мытье головы, –
сказала я мрачно. – Вот, жду.
Несколько помрачнев от напоминания о волосах, я провела всех в
кухню. На самом деле волосы – это была наименьшая из всех моих
забот. Вчера я у себя на левой ноге нашла знакомый шрам в виде
перечеркнутого круга: Тритонова претензия на ответную услугу. Я
задолжала двум демонам, но зато я жива. И при этом – ничей не
фамилиар. Тем более что найти метку на ноге – это куда приятнее, чем
проснуться утром с большим «Т» на лбу.
Дэвид сбился с шага, увидев на столе блюда, полные еды. Рабочую
зону Айви сузили до трех на три футов, а остальное было заставлено
печеньем, помадкой, нарезкой холодного мяса и крекерами.
– Угощайтесь, – предложила я, не желая думать о том, чего не
властна изменить. – Разогреть вам вино до того, как мы выйдем? –
спросила я, поглощая ломтик салями. – У меня кувшин есть, в котором
его можно в микроволновку ставить.
Я могла бы использовать свежие лей-линейные навыки, но это
ненадежно, а мне уже надоело язык обжигать.
Бутылка встала на стол с отчетливым стеклянным стуком.
– Ты его теплое пьешь? – спросил Дэвид, с отвращением посмотрев
на микроволновку.
– Айви и Кистен подогревают. – Увидев его колебания, я быстро
помешала на плите сидр с пряностями. – Можем поло-вину разогреть, а
половину в снег поставить, если хотите, – добавила я.
– Нормально, – согласился Дэвид, сдирая с пробки фольгу. Говард
накладывал себе на тарелку, но, перехватив многозначительный взгляд
Дэвида, вздрогнул.
– Э-гм… – сказал он. – Не возражаете, если я выйду и
представлюсь? – Он повертел лозой между тарелкой и рукой в
объяснение. – Я уже очень давно не был на солнцеворота ых кострах.
Я улыбнулась.
– Давайте. Дверь на той стороне гостиной.
Дэвид и Говард переглянулись еще раз, и колдун пошел к указанной
двери. Я услышала приветственный гул голосов, когда он открыл дверь.
Дэвид медленно выдохнул. Что-то тут неспроста.
– Рэйчел, – сказал он. – У меня тут бумага, которую тебе нужно
подписать.
Улыбка у меня на лице застыла.
– Что я такого сделала? – спросила я. – Это из-за разбитой
машины Ли?
– Нет, – ответил он, и у меня в груди свернулся ком, когда, он
опустил глаза. О Боже, это что-то нехорошее.
– Что там? – спросила я, положив ложку в мойку и держа себя
руками за локти.
Дэвид расстегнул пальто, вынул сложенный втрое лист и протянул
мне, а сам взял бутылку и стал ее открывать.
– Ты не обязана подписывать, если не хочешь, – сказал он, глядя на
меня из-под своей ковбойской шляпы. – Я не обижусь. Нет, в самом деле,
ты можешь сказать нет, это нормально.
Я похолодела, потом меня бросило в жар, когда я прочла простыми
словами написанное заявление и с удивлением подняла глаза на Дэвида.
Он смотрел озабоченно.
– Ты хочешь, чтобы я стала членом твоей стаи? – спросила я
неуверенно.
– У меня нет стаи, – бросился он объяснять. – В ней будешь только
ты. Я сейчас числюсь как одиночка, но если я буду самцом альфа, то при
моем постоянном контракте моя компания меня не уволит. Я ничего не
могла сказать, и он поторопился заполнить молчание:
– Я, ну, мне неловко пытаться тебя подкупить, – сказал он. – Это не
то, как если бы мы были женаты или что, но это дает тебе право получать
через меня свою страховку. И если кто-нибудь из нас попадает в
больницу, то у другого есть доступ к истории болезни и решающий голос в
том, что делать с тем, кто без сознания. У меня никого нет, кто мог бы за
меня принимать такие решения, и пусть это лучше будешь ты, чем суд
или мои братья с сестрами. – Он пожал плечами – точнее, поднял и
опустил одно плечо. – И еще можешь принимать участие в пикниках
компании.
Я опустила глаза к документу, потом подняла к его небритому лицу,
опять опустила к бумаге.
– А твой прежний партнер?
Он перевернул бумагу, показывая печатный текст:
– Чтобы создать стаю, нужна самка.
– А! – Я уставилась на документ. – А почему я? – спросила я,
польщенная просьбой, но сбитая с толку. – Наверняка есть много
вервольфиц, которые обрадовались бы шансу.
– Есть. В этом-то все и дело. – Отодвинувшись, он оперся на
кухонный стол. – Я не хочу иметь стаю. Слишком много ответственности.
Слишком много связей. Стаи растут. И если даже я найду вервольфицу,
которая поймет, что это – соглашение на бумаге и только, она будет
ожидать некоторых вещей, и ее родные – тоже. – Он посмотрел на
потолок, и глаза выдавали его возраст. – Когда же эти ожидания не будут
оправданы, родственники начнут обращаться с ней как со шлюхой, а не
сукой альфа. С тобой таких проблем не будет. – Он посмотрел мне в
глаза. – Верно?
Я заморгала, несколько опешив.
– Да нет. – Улыбка тронула уголки моих губ. Сука альфа? Очень
похоже на правду. – Ручка есть? – спросила я.
Дэвид облегченно вздохнул.
– Нам нужны будут три свидетеля.
Я не могла сдержать ухмылки. Вот я сейчас Айви скажу. У нее
челюсть об пол стукнется.
Мы обернулись к окну на вспышку пламени и радостные крики. Айви
бросила в огонь второй вечнозеленый куст, и снова полыхнуло пламя. Мою
семейную традицию костров на солнцестояние она подхватила с
неуемным энтузиазмом.
– Троих свидетелей я тебе могу назвать навскидку, – сказала я,
засовывая бумагу в карман.
Дэвид кивнул.
– Это не обязательно сегодня. Но кончается финансовый год, и
желательно подать бумагу до того, чтобы тебе сразу шли льготы и тебя
включили в новый каталог.
Я потянулась на цыпочках за кувшином, и Дэвид поднял руку и
достал его для меня.
– Еще и каталог? – спросила я, опускаясь на ноги. Он удивленно
раскрыл глаза:
– Ты хочешь остаться анонимной? За это дополнительная плата, но
ничего.
Я пожала плечами, не зная, хочу ли.
– А что будут говорить, когда ты появишься на корпоративном
пикнике вместе со мной?
Дэвид налил половину вина в кувшин и поставил его разогреваться в
микроволновку.
– Ничего не будут. Все и так думают, что я бешеный. Наливая
кружку пряного сидра, я не переставала улыбаться.
Мотивы у него могли быть эгоистичные – дополнительная страховка,
чтобы не уволили с работы, – но выгодно это будет нам обоим. Поэтому
настроение мое сильно улучшилось, когда мы шли к задней двери – он с
подогретым вином и полупустой бутылкой, и я с моим пряным сидром.
Жар в церкви меня согрел, и я первая вышла в гостиную.
Дэвид замедлил шаги, увидев мягко освещенную комнату. Мы с
Айви ее украсили, и повсюду было лиловое, красное, золотое и зеленое. Ее
кожаный чулок одиноко смотрелся на каминной полке, и потому я купила
красно-зеленый вязаный ему под пару, с колокольчиком на носке, готовая
к любому празднику, который принесет мне подарки. Айви даже повесила
белый чулочек для Дженкса, конфискованный из кукольной коллекции ее
сестры, но горшок меда и близко в него не влез бы. Рождественская елка
Айви горела в углу, и вид у нее был неземной. У меня никогда раньше
елки не было, и я чувствовала, что мне оказали честь, когда Айви
разрешила мне помочь в ее украшении фонариками из шелковой бумаги.
Мы целый вечер провели за этим занятием под музыку и попкорн,
который уже никто никогда не нанижет на веревочку.
Под елкой лежали два подарка: один для меня, другой для Айви, и
оба от Дженкса. Он ушел, но свои подарки нам оставил – в наших
комнатах.
Я потянулась к ручке новой двери, чувствуя в горле ком. Мы уже
открыли эти подарки – ни я, ни она не особенно умеем ждать. Айви
сидела и смотрела на куклу «Кусь-меня-Бетти», стиснув зубы и почти не
дыша. Да и я была ненамного лучше, разве что не плакала, найдя пару
сотовых телефонов в пенопластовой коробочке. Один был для меня,
другой, намного меньше, – для Дженкса. Согласно чеку, оставленному в
коробке, он его активировал месяц назад и даже ввел себя в список
быстрого набора моего телефона.
Дернув на себя дверь, я придержала ее для Дэвида, все еще сжимая
зубы. Я его заставлю вернуться. Если мне придется для этого нанять
летчика и написать Дженксу извинения на небе, я это сделаю.
– Дэвид, – спросила я, пропустив его, – если я тебе дам одну вещь,
ты отнесешь ее Дженксу?
Он обернулся ко мне, стоя на первой ступеньке.
– Может быть, – прозвучал осмотрительный ответ. Я скривилась:
– Там просто семена. Не могу у себя в книге по языку цветов найти
ничего похожего на «прости меня, я дура», а потому посылаю просто
незабудки.
– О'кей, – сказал он увереннее. – Это я могу сделать.
– Спасибо.
Я сказала шепотом, но он наверняка слышал меня сквозь
приветственные крики, которыми было встречено его появление.
Взяв у Дэвида подогретое вино, я поставила его возле костра.
Говард с довольным видом вел беседу с Кизли и Кери, кидая неуверенные
взгляды на Такату, который прятался в надежной тени дуба.
– Пошли, – сказала я Дэвиду, когда Кистей попытался привлечь его
внимание. Сестра Айви сидела рядом сними трещала без умолку, и вид у
него был утомленный. – Познакомлю тебя с Такатой.
Полночный воздух был свеж, почти болезненно сух, и я улыбнулась
Айви, когда увидела, как она пытается объяснить Кери искусство печь на
костре сандвичи из зефира и шоколада на крекере. Озадаченная
эльфийка не понимала, как вообще может быть хорошим продукт,
полученный запеканием шоколада между мучным продуктом и
волокнистой сладостью. Это она так сказала, не я. Но я не сомневалась:
она изменит мнение, как только его попробует.
Ощутив на себе взор Кистена с той стороны костра, уже ставшего
пониже, я подавила дрожь. Неверный свет играл у него на лице,
приобретшем интересную худобу после пребывания в больнице. Из-за
общения с этим живым вампиром мысли о Нике у меня выцвели до
легкой боли. Кист тут был, а Ника не было. Если честно, то его не было
здесь уже несколько месяцев. Он не звонил, не прислал открытки на
солнцестояние и намеренно не оставил никакого способа с ним связаться.
Значит, надо двигаться дальше.
Таката сдвинулся на столе для пикников, освобождая нам место,
если тоже захотим сесть. Сегодняшний концерт прошел без сучка и
задоринки, и поскольку Ли не было, мыс Айви смотрели из-за сцены.
Таката посвятил «Красные ленты» нашей фирме, и половина публики
размахивала зажигалками в скорбной уверенности, что я все еще мертва.
Я всего лишь в шутку пригласила его на наш костер, но рада была,
что он пришел. Кажется, ему было приятно, что никто здесь около него не
вьется, и можно спокойно сидеть в тени. Мне было знакомо это
выражение на морщинистом лице – такое бывает у Айви, когда она
планирует работу, – и мне подумалось, не будет ли в следующем его
альбоме песни об искрах костра среди почерневших от мороза ветвей.
– Таката, – сказала я, когда мы подошли и он отвлекся. – Хотела
бы познакомить тебя с Дэвидом Хью. Страховой агент, который мне
помог добраться до Саладана. – Здравствуйте, Дэвид, – сказал Таката,
снимая перчатку и протягивая тонкую длинную ладонь. – Рад
познакомиться. Похоже, что вам удалось выйти невредимым из
последнего дела Рэйчел.
Дэвид приветливо улыбнулся, стараясь не показывать зубов.
– Практически невредимым, – сказал он, отпуская руку Та каты и
отступая на шаг. – Хотя, когда отовсюду начали палить пистолеты, я не
был уверен, что выберусь. – Изобразив дрожь от страха, он повернулся
грудью к костру, погреться. – Это было уже слишком.
Я была рада, что он не вытаращил глаза, не начал заикаться или
пищать и подпрыгивать, как вела себя Эрика, пока Кистен ее не уволок за
шиворот.
– Дэвид! – окликнул его Кистен, когда я посмотрела на него, о нем
вспомнив. – Есть у меня к тебе разговор насчет страховки яхты. Сколько
это будет у вас стоить?
Дэвид болезненно застонал.
– Вот цена работы в страховании, – сказал он тихо. Я удивленно
подняла брови:
– Думаю, он просто хочет избавиться от Эрики. Эта девушка не
замолкает никогда.
Дэвид шевельнулся.
– Ты следишь, чтобы я слишком долго не сидел спокойно? Я
улыбнулась.
– А разве это не входит в мои обязанности как члена стаи? –
спросила я, и Таката на меня вытаращился.
– Вообще-то входит. – Махнув рукой Кистену, он поспешил к нему,
остановился только поправить ботинком выпадавшее из костра бревно.
Говард с той стороны костра весело смеялся, блестя глазами.
Таката смотрел на меня, высоко подняв густые брови.
– Члена стаи? – спросил он.
Я кивнула и села рядом с ним на стол для пикников.
– Для целей страхования.
Поставив пряный сидр, я уперла локти в колени и вздохнула. Люблю
я солнцестояние, и не только ради пира и веселья. В Цинциннати гасятся
все огни от полуночи и до рассвета, и толь-ко тогда можно увидеть
ночное небо таким, каким оно должно быть. С теми, кто пытался во время
затемнения воровать, разбирались круто, что устраняло любые проблемы.
– А у тебя как жизнь? – спросил Таката, удивив меня этим
вопросом. – Слыхал, что ты была в больнице.
Я невинно улыбнулась, зная, что у меня уже сделался усталый вид
после двухчасового орания на концерте Такаты.
– Все нормально. Меня не хотели еще оттуда отпускать, но там в
другой палате лежал Кистен, и когда там увидели, как мы… гм… тестируем
ручки управления кроватью, то решили, что мы вполне готовы к выписке.
Эта вредная старуха-сестра… уж она такой шум подняла, будто мы
черт знает каким извращением занялись… ну, вредная старуха, и все тут.
Таката посмотрел на меня, и я зарделась от вязаной шапочки до
самых ушей.
– Там перед входом стоят два лимузина, – сказала я, меняя тему. –
Сказать им, чтобы уехали?
Он задумчиво посмотрел в темные ветви.
– Пусть подождут. В них еда. Я кивнула, успокоившись.
– Подогретого вина хочешь?
Он вздрогнул, посмотрел широко открытыми глазами.
– Нет. Спасибо, нет.
– Тогда сидра с пряностями? – предложила я. – Вот, я отсюда еще
не пила.
– Вот сюда отлей глоток, – протянул он пустую чашку, и я вылила
туда половину своей. Это было несколько особенное ощущение – сидеть
вот так рядом с Такатой, делиться с ним вином, но я замерла, ощутив в
себе эхо какого-то далекого звона. Я замерла, не зная, что это может
быть, и Таката посмотрел мне в глаза.
– Ты тоже почувствовала? – спросил он, и я кивнула с не которой
тревогой и беспокойством.
– А что это было?
Большой рот Такаты расплылся в широкой улыбке, обращенной ко
мне.
– Круг на Фаунтейн-сквер. Счастливого солнцестояния! Он поднял
чашку, я автоматически коснулась ее своей.
– Счастливого солнцестояния! – отозвалась я, и мне показалось
странным, что я это ощутила. Раньше такого не бывало. Может, стала к
нему чувствительна, когда сама его поставила.
С таким ощущением, будто все в этом мире правильно, я глотнула
сидра и увидела, что на меня с мольбой глядят глаза Дэвида. Эрика не
закрывала рта, и Кистен хватал Дэвида за плечо, пытаясь вести какой-то
разговор помимо нее.
– Извини, – сказала я, сползая со стола. – Дэвида надо спасать.
Таката усмехнулся, и я медленно пошла мимо костра. Кистен, хотя
не прекращал говорить с Дэвидом, не сводил с меня глаз, и я ощутила,
как изнутри у меня поднимается тепло.
– Эрика, – сказала я, поравнявшись с ними, – там Таката хочет для
тебя спеть.
Таката выпрямился и бросил на меня панический взгляд, когда она
завизжала от восторга. Кистен и Дэвид вздохнули с облегчением, когда
она метнулась мимо костра к Такате.
– Слава Богу, – шепнул Кистен, когда я села на ее место. – Эта
девушка никогда не замолкает.
Фыркнув, я придвинулась ближе, толкнула его в бедро, намекая. Он
обнял меня за плечи, как я и хотела, притянул к себе, тихо выдохнул, и
меня пробрало дрожью. Я знала, что он это ощутил, потому что шрам у
меня ожил.
– Перестань, – шепнула я, смущаясь, и он крепче меня стиснул.
– Не в моих силах, – произнес он на вдохе. – Когда они все
разойдутся?
– На рассвете, – сказала я, ставя кружку. – От ожидания сердце
горячее становится.
– Это не сердце у меня по тебе скучает, – выдохнул он, и меня
снова пробрало трепетом.
– Итак, – сказал Кистен вслух, когда Дэвид неловко отвел глаза, –
Рэйчел говорит, что ты просил ее стать твоим отсутствующим партнером,
чтобы ты мог получать две зарплаты, а она получила хороший рейтинг для
страховки.
– Ну, да… – протянул Дэвид, опуская глаза так, что их закрыла
шляпа. – В этом роде…
Я вздрогнула – холодная рука Кистена пробралась мне под куртку и
коснулась кожи у талии.
– Мне нравится, – сказал он (не о том, что ощущали его пальцы,
описывающие круги у меня под курткой). – Изобретательный мужик, я
таких уважаю.
Дэвид поднял голову.
– Вы меня извините, – он быстро поправил очки рукой, – я еще с
Кери и Кизли не поздоровался.
Я хихикнула, а Кистен притянул меня ближе.
– Вперед, Снупи! – сказал он.
Низкорослый вервольф резко остановился, посмотрел на него
предостерегающе, потом пошел дальше, по дороге прихватив стакан вина.
Моя улыбка постепенно погасла. Запах кожи стал очевидным,
примешиваясь к густому запаху пепла, и я прижалась к Кистену,
устраиваясь поудобнее.
– Слушай, – сказала я, не отрывая глаз от костра. – Дэвид хочет,
чтобы я подписала бумагу. Стала членом его стаи.
У него дыхание перехватило.
– Ты шутишь, – сказал он, отодвигая меня, чтобы видеть. Синие
глаза округлились от удивления. Посмотрев на свои холодные пальцы, я
их вложила ему в руки.
– Я бы хотела, чтобы ты был свидетелем.
– Вот как.
Он посмотрел на огонь и сдвинул руку, чуть-чуть отдалившись.
Я расплылась в понимающей улыбке, потом расхохоталась.
– Да нет, идиот! – Я толкнула его руку. – Это членство в стае, а не
межвидовая связь. Поворот тебя побери, я не собираюсь за него замуж.
Это лишь юридическое соглашение, чтобы я страховку получала от его
компании, а его не уволили. Он бы предложил такое вервольфице, но не
хочет иметь стаю на самом деле, а тогда от этого было бы никуда не
деться.
Кистен сделал долгий медленный выдох, я почувствовала, как
отпускает его напряжение.
– Отлично, – сказал он, притягивая меня ближе. – Потому что ты,
крошка, моя сука альфа и больше ничья. Я посмотрела на него
выразительно, чего он не заметил, поскольку я почти лежала у него на
коленях.
– Крошка? – сухо спросила я. – Ты знаешь, что я сделала
последнему мужику, который меня так назвал?
Кистей притянул меня ближе.
– Может быть, позже, милая, – шепнул он, и у меня восхитительное
покалывание разошлось по коже. – Мы же не хотим шокировать твоих
друзей?
И я проследила за его взглядом, туда, где Говард и Кизли смеялись
над попытками Кери есть сандвичи с шоколадом и не измазаться.
– Так ты будешь свидетелем? – спросила я.
– Конечно. По мне, устанавливать связи – это полезно. – Он убрал
руку, я проследила за его взглядом – Айви смотрела на нас сердито. – А
вот Айви может думать иначе.
Вдруг став озабоченной, я отодвинулась. Айви встала и быстрыми
широкими шагами прошла к крыльцу и в церковь. Задняя дверь
захлопнулась так резко, что венок свалился.
Ничего не замечая, Эрика суетливо бросилась придвигать скамейку
ближе к огню. Разговор становился живее, Кизли и Кери подвинулись
ближе, когда Таката наконец достал гитару, которую привез с собой, но до
сих пор даже на нее не смотрел. Он сел на скамейку и тронул струны,
длинные пальцы на холоде двигались медленно. Было здорово, по-
настояшему здорово. Не хватало только язвительных шуточек Дженкса и
искрящейся пыльцы.
Я вздохнула, и губы Кистена сказали мне в ухо:
– Он вернется.
Удивившись, что он знает мои мысли, я спросила:
– Ты уверен?
И ощутила, как он кивнул.
– Когда наступит весна, и он снова начнет вылетать, он вернется. Он
слишком высокого о тебе мнения, чтобы не прислушаться, когда гордость
начнет заживать. Но я знаю, что такое больное самолюбие, Рэйчел. Тебе
придется ползать на брюхе.
– Это я могу, – сказала я тихо.
– Он думает, что сам виноват, – продолжал Кистей.
– Я его смогу убедить в обратном.
– Наш человек, – сказал он мне прямо в ухо почти беззвучно. Я
улыбнулась от бури чувств, которую он во мне поднял. Я глянула на тень
Айви в кухне, потом опять на импровизированный концерт. Один имеется,
осталось еще двое. И эти будут, пожалуй, наиболее трудные. Кери или
Кизли я попросить помогла: на этом бланке была графа для номера
социального страхования. У Кери такого не было, а Кизли можно было и не
спрашивать – ясно было, что он свой номер нигде ставить не будет. По
отсутствию пенсионных чеков я заподозрила, что он давно числится
мертвым.
– Ты меня извинишь? – сказала я, когда тень Айви за стеклом
скрылась в клубах тумана от горячей воды, пущенной в мойку. Объятие
Кистена стало свободнее, Таката с непонятной эмоцией глянул на меня
синими глазами, когда я поворачивалась уйти.
Я перед входом остановилась и повесила на место кедровый венок.
Тепло церкви приятно навалилось на меня, я сняла шапку и бросила ее в
черный камин. Вошла в кухню и увидела Айви у стола, с опущенной
головой. Она крепко держала себя за локти.
– Привет, – сказала я с порога нерешительно.
– Дай мне взглянуть на контракт, – ответила она, протягивая руку и
поднимая голову.
Я разинула рот:
– Откуда ты…
Едва заметная грустная улыбка мелькнула у нее на лице:
– Над огнем звуки хорошо разносятся.
Смутившись, я вытащила бумагу из кармана, холодную от морозной
ночи и теплую от моего тела. Айви взяла ее, нахмурилась повернулась
спиной ко мне и развернула.
– Мне, э-гм, нужны три свидетеля, – сказала я. – Хотела бы, чтобы
ты была одним из них.
– Зачем?
Она не обернулась, плечи ее напряглись.
– У Дэвида нет стаи, – сказала я. – Если будет, его труднее будет
уволить. Он продолжает работать в одиночку, а я могу через него
получить страховку. Это всего две сотни в месяц, Айви. Больше ему
ничего не нужно, иначе бы он нашел себе вервольфицу. – Я знаю. Я
спросила: почему ты хочешь именно мою подпись? – Она обернулась с
бумагой в руке, и от вида совершенно ничего не выражающего лица мне
стало неуютно. – Почему тебе важно, чтобы подписала я?
Я открыла рот, закрыла. Вспомнила, что говорил Тритон. Дома мало
было, а вот Айви – ее хватило.
– Потому что ты – мой партнер, – ответила я, чувствуя тепло от
этой мысли. – И то, что я делаю, на тебе сказывается.
Айви молча взяла ручку из карандашницы и щелкнула, открывая.
Вдруг мне стало неловко, когда до меня дошло: эта бумажка Дэвида дает
ему то, чего хочет Айви: признанная всеми связь со мной.
– Я проверила его биографию, пока ты лежала в больнице, – сказала
она. – Это не ловушка, он не хочет тебя подставить под какие-то
прошлые свои неприятности.
Я подняла брови – такая мысль мне даже в голову не пришла.
– Он говорил, что к этому делу никакие веревочки не привязаны. – Я
запнулась. – Айви, я живу с тобой, – сказала я, пытаясь объяснить, что
наша дружба не нуждается в подписях, чтобы быть настоящей, и на двери
у нас – и ее имя, и мое. Оба.
Она молчала, не выражая лицом никаких чувств, не сводя с меня
карих глаз. Потом спросила:
– Ты ему веришь?
Я кивнула. Здесь я должна была полагаться на свое чутье. Она
улыбнулась едва заметно:
– Я тоже. – Отодвинув в сторону тарелку с печеньем, она написала в
первой строке свою фамилию: затейливая, но совершенно неразборчивая
подпись.
– Спасибо, – сказала я, когда она отдала мне бумагу. Я посмотрела
ей за спину, на открывающуюся дверь. Айви подняла голову, и я
заметила, что взгляд ее смягчился, когда Кистей потопал по коврику у
двери, стряхивая снег. Он вошел в кухню, за ним Дэвид.
– Подписываем или нет? – спросил Кистен, и напряжение в его
голосе сказало мне, что он готов спорить с Айви, если она упрется.
Айви щелкнула ручкой и закрыла ее так резко, что та загудела.
– Я уже подписала. Твоя очередь.
Кистен расправил плечи, усмехнулся и взял протянутое перо, потом
добавил свою мужественную подпись под подписью Айви. Вписав номер
социального страхования, он передал ручку Дэвиду.
Дэвид вдвинулся между ними, очень низкорослый рядом с этими
высокими фигурами. Я видела, с каким облегчением он выводит свое имя
полностью. С участившимся пульсом я взяла ручку, пододвинула к себе
документ.
– Ну, вот, – сказал Кистен, когда я подписалась. – Кого позовешь
третьим свидетелем?
– Дженкса, – ответили мы с Айви одновременно, и я подняла голову
от бумаги. Мы встретились взглядами, и я закрыла ручку.
– Не попросишь его от меня? – спросила я Дэвида. Вервольф взял
бумагу, аккуратно ее сложил и убрал во внутренний карман.
– Не хочешь кого-нибудь другого попросить? Он может отказаться.
Я посмотрела на Айви, выпрямилась и убрала за ухо выбившуюся
прядь волос.
– Он партнер нашей фирмы, – сказала я. – Если он хочет всю зиму
дуться в подвале у вервольфа, это его дело, но когда погода поменяется,
пусть тащит сюда свою крылатую задницу, а то я и правда взбешусь, –
Глубоко вздохнув, я добавила: – И может, это убедит его, что он – ценный
игрок нашей команды, и что я действительно извиняюсь.
Кистен неловко отступил на шаг.
– Я его спрошу, – обещал Дэвид.
Открылась задняя дверь, ввалилась Эрика, румяная, хлопающая
ресницами.
– Эй, пошли, все пошли! Он готов играть! Ребята, он разогрелся и
готов играть, а вы тут сидите и жрете? А ну пошли!
Айви посмотрела на снег, который она натащила, потом на меня.
Дэвид пошел на улицу, выталкивая перед собой взбалмошную вампиршу.
Кистен пошел за ними, и гул их разговора был полон дружелюбности.
Послышалась игра Такаты, и я раскрыла глаза в изумлении, услышав
эфирный голос Кери, выпевавший солнцеворотный гимн, который был
старше даже ее самой. Она пела по-латыни. Я приподняла брови и
посмотрела на Айви. Айви застегнула куртку и взяла со стола перчатки.
– Ты точно не возражаешь? – спросила я. Она кивнула:
– Попросить Дженкса подписать бумагу – это, быть может,
единственный способ вбить в его толстый череп, что он действительно
нам нужен.
Я скорчила гримасу и вышла впереди Айви, стараясь по дороге
придумать способ, как довести до Дженкса, насколько я была не права,
что ему не доверяла. Я выскользнула из силков Алгалиарепта, сумела не
только избавиться от одной метки демона, но и разорвать фамилиарскую
связь с Ником, пусть сейчас это и не существенно. Я провела вечер с
самым влиятельным холостяком города и по» том с ним завтракала. Я
спасла эльфийку тысячи лет от роду, научилась быть своим собственным
фамилиаром и обнаружила, что могу мало-мальски играть в крепе. Это
уже не говоря о том, что я сумела заниматься сексом с вампиром и не
получить укус. И почему у меня сейчас такое чувство, что заставить
Дженкса говорить со мной будет труднее, чем все это вместе взятое?
– Мы его вернем, – тихо сказала идущая сзади Айви. – Вернем
обязательно.
Шагая по заснеженным ступеням в музыку, в наполненную звездами
ночь, я поклялась, что так оно и будет.