𝐁𝐥𝐨𝐨𝐝 𝐈𝐧𝐤

62: Счастливое число семь

Чонгук все еще держит тебя за руку.

Твой отец и Сеумин еще не разлучить вас по одному, и ты испытываешь такое облегчение, которое не описать словами.

Из-за более узкого среза коридоров отеля, Юнги больше не может стоять рядом с вами двумя.
Он шагает впереди вас вялой и беззаботной походкой.

Он идет очень, очень медленно. Настолько медленно, что даже тебе приходится укорачивать шаг, чтобы не отстать от него.

Это раздражает Сеумина и твоего отца, потому что им приходится притормаживать пока Юнги рассматривает картины на стенах.

-Итак, мне любопытно, - комментирует Юнги, медленно проходя мимо картин в коридоре. Его глаза, кажется, интенсивно критикуют яркие брызги синей и лавандовой краски, но ты можешь каким-то образом понять, что он на самом деле не думает о этом вообще.

Хотя эта мысль неуместна, ты немного гордишься тем, что можешь так хорошо читать мелодию его шоколадных глаз.

Эти двое неохотно принимают участие в разговоре с Юнги, но у тебя такое чувство, что есть какое-то обязательное уважение к нему за то, что он в кои-то веки был самым большим боссом в Тэгу.

Ни один из них не оглядывается, но твой отец жестом просит твоего спутника продолжать.

При этом знаке губы Юнги поджимаются, а глаза расширяются в какой-то комично
фальшивой невинности. - Никаких ледяных скульптур? Я думал, что это должна быть классная вечеринка.

Из любви ко всему.

Несмотря на то, что ни твой отец, ни Сеумин не считают этот вопрос
достойным ответа, Чонгук издает тихий звук, подозрительно похожий на смех.

Этот смешок выводит Сеумина из себя.

Он оборачивается через плечо и холодно бросает: - Я не уверен, что ты знаешь, что такое хорошая вечеринка.

Ваш бесстрашный лидер, человек, готовый на все, пожимает плечами и говорит: -Ну, я не уверен, что вы, ребята, умеете устраивать вечеринки.

Ты наклоняешься к Чонгуку. - Я просто хотела, чтобы ты знал,
как это здорово встретить тебя. Честно. Но если мы переродимся и встретимся снова, прошу тебя, не разговаривай со мной. Я переживу этого снова.

Чонгук фыркает, сжимая губы в печальной попытке заглушить свой
несвоевременный смех. Тебе тоже приходится прикрыть ладонью собственный рот.