Девушка Лаки .

Глава 18.

- Должен сказать, что я слегка озадачен этой переменой настроения, - протянул Ламар Кэнфилд, глядя на тех, кто пригласил его в Шансон-дю-Терр в столь неподходящий час. У нынешней молодежи никакого чувства приличия. В наши дни хорошие манеры больше не в моде. Будь это не так, разве пришло бы кому-нибудь в голову вызвать его в такую рань, когда еще нет и девяти утра.
Он посмотрел на молодую женщину в дорогом зеленом костюме и кремовой блузке, с невозмутимым видом сидевшую за массивным столом Гиффорда Шеридана. На шее - нитка жемчуга, золотистые волосы зачесаны назад и собраны в узел. Когда он вошел, уголки ее рта чуть приподнялись в сдержанной улыбке. Впрочем, сдержанность эта была явно фальшивой: женщина то и дело нервно крутила на пальце кольцо с крупным топазом.
- Все крайне просто, мистер Кэнфилд, - сказала она с напускным спокойствием. - Как вам известно, Гиффорд выдал на мое имя доверенность, которая дает мне право уладить дела так, как я сочту нужным. На сегодняшний день я изучила все возможные варианты и пришла к единственному выводу, что самое логичное решение - продать землю мистеру Берку.
Ламар поерзал в кресле и закинул одну ногу на другую. Кожаное кресло пискнуло и вздохнуло. Ламар на секунду поднял взгляд к потолку, на котором расплылось мокрое пятно, затем вновь посмотрел на свою собеседницу, как будто хотел что-то сказать. Он даже открыл рот, однако снова закрыл и нахмурился.
- В чем проблема, мистер Кэнфилд? - поинтересовался Лен Берк.
Он сидел точно в таком же кресле, что и престарелый адвокат, в трех футах от него. По его внешнему виду можно было предположить, что Берк мучается жестоким похмельем. Белки его глаз - вернее, то, что было видно от них в щелочках опухших глаз, - были налиты кровью. Зато цвет лица удивительным образом сочетался с зеленовато-коричневой сигарой, которую он так и не закурил.
Ламар посмотрел на него со снисходительным выражением, какое обычно оставлял для рядовых невежд.
- Это новое решение, мистер Берк, крайне для меня неожиданное и не может не настораживать. Еще буквально накануне мисс Шеридан даже слышать не хотела о том, чтобы поместье Шансон-дю-Терр попало к вам в руки.
Берк смерил его злобным взглядом.
- Что ж, она передумала. Женщинам это свойственно.
- Да-да, я передумала, мистер Кэнфилд, - поддакнула женщина за столом.
- Вижу, - невесело отозвался тот. Он подался вперед и пригладил лацканы пиджака. - Должен сказать, что тем самым вы крайне меня расстроили, Шелби. - Серена, - поправила его сидевшая за столом женщина.
- Да-да, разумеется, Серена. Я знаю, чего пытался добиться ваш дед, возлагая на вас ответственность. Думаю, он будет сильно огорчен, - произнес он театральным тоном и в знак неодобрения покачал головой.
В глазах Шелби мелькнул нехороший огонек. Прежде чем заговорить вновь, она на секунду поджала губы.
- Что ж, пусть это станет для него уроком, если вам интересно мое мнение, - бросила она ему.
В этот момент счел нужным вмешаться Мейсон. Встав с места, он подошел к столу. Лицо его расплылось в невинной улыбке от уха до уха.
- Серена хочет сказать лишь то, Ламар, что если Гиффорд желает передать доверенность кому-то еще, то он должен нести ответственность за последствия такого решения.
- Аминь, - произнес Берк, вытаскивая откуда-то кожаный портфель размером с доброго теленка, благо что тот был сделан из коровьей кожи, и, щелкнув замками, открыл его. - Итак, мы можем заняться документами? Я уже составил договор. Разумеется, на тех условиях, которые мы с вами уже обсудили. Мне требуется лишь пара подписей, и мы можем считать это дело закрытым.
С этими словами он извлек толстую пачку бумаг, бегло пролистал ее и передал через стол на подпись.
- Признаюсь честно, лично я нахожу странным, что ваша сестра не сочла нужным присутствовать при столь ответственной сделке, - произнес Ламар с нескрываемым сарказмом, глядя, как женщина за столом взялась за перо. - В некотором роде это был бы момент ее торжества.
Ответом на его язвительное замечание стал колючий взгляд. Впрочем, женщина за столом никак не прокомментировала его слова.
- Боюсь, у Шелби сегодня недомогание. Она в постели, - ответил вместо нее Мейсон. - Мигрень. С ней такое часто бывает. Бедняжка, вы даже не представляете, как она страдает!
- По-моему, она это заслужила, - рассеянно ответил Ламар и с невинным видом посмотрел в глаза своей собеседницы. Та, казалось, вот-вот лопнет от возмущения. - Я имею в виду, дополнительный отдых. Разумеется, он ей не помешает.
Из нагрудного кармана пиджака Ламар извлек очки в проволочной оправе, такие же древние, как и он сам, нацепил их на нос и прищурился на лежавшую перед ним пачку документов. Царившее в комнате напряжение можно было почувствовать едва ли не кожей, тем более что оно нарастало с каждой секундой - быстрее даже, чем июльская жара. Увы, часы отсчитывали мгновения, но Ламар, похоже, не собирался брать в руки перо. Взгляд его был устремлен на подпись, и он что-то напевал себе под нос.
- Я хотел бы взглянуть на вашу подпись на доверенности, - он оторвал глаза от бумаги и мягко улыбнулся. - Пустая формальность. Но без нее нельзя.
- Разумеется. Доверенность при мне, - сидевшая за столом женщина подтолкнула к нему бумагу, а сама откинулась на спинку стула. Пальцы ее по-прежнему продолжали крутить кольцо с топазом.
Все так же напевая себе под нос, Ламар сличил обе подписи.
- Да-да, они совпадают.
- Еще бы им не совпадать, - огрызнулась Шелби.
- Ламар действует исключительно в интересах своих клиентов, - успокоил ее Мейсон.
Кэнфилд кивнул:
- Именно так, Серена.
- Я не... - она не договорила и процедила сквозь зубы: - Ну так как, мистер Кэнфилд? Не кажется ли вам, что нам стоит поторопиться? Мистер Берк крайне занятой человек. Думаю, он уже посматривает на часы.
- Совершенно верно, - поддакнул Берк. - Подпишите эти бумаги, а я, в свою очередь, выдам чек и свалю отсюда к чертовой бабушке. Вашей Луизианой я уже сыт по горло.
Услышав такие слова из уст техасца, старый южанин нахмурился.
- Спешу заверить вас, сэр, что это чувство взаимно. Однако я не выполню своего долга, если, как это полагается, не прочту документ от начала и до конца. И лишь потом поставлю под ним подпись.
На зеленоватой физиономии Берка выступил легкий румянец, который, однако, плохо сочетался с его налитыми кровью глазами. Шелби издала сдавленный звук, по всей видимости означавший нетерпение. Мейсон негромко прокашлялся и сложил пальцы домиком.
- Ну, если вы считаете это необходимым, Ламар...
Кэнфилд посмотрел на всю их компанию с деланым замешательством.
- Скажу честно, я не до конца уверен и хотел бы проконсультироваться с настоящей Сереной.
В следующий миг дверь распахнулась, и в комнату шагнули Серена и Лаки. Лица троих мошенников моментально сделались белыми как мел. Шелби впилась глазами в сестру и даже негромко ахнула от неожиданности.
- Серена, но ведь, по идее, ты должна была...
- Умереть? - подсказала та едва слышным шепотом. Говорить громче у нее не было сил. Как не было сил посмотреть в глаза родной сестре. И поэтому она сосредоточила взгляд на Берке, как будто этого пристального взгляда было достаточно, чтобы вырвать у него признание. От волнения сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Нет, за всем этим явно стоит Берк. Кто, как не он?
- Нет, - холодно произнесла Шелби. - Уехать и не мешать нам.
- Так сказал тебе мистер Берк? Что он нашел кого-то, кто согласился бы на время меня убрать?
- Понятия не имею, о чем вы, - грубо произнес Берк, поерзав в кожаном кресле. - Я никого не нанимал. Я вообще здесь ни при чем. Это все их затея, - и он ткнул сигарой в сторону Шелби и Мейсона.
- Я тем более в первый раз слышу, будто кто-то пытался кого-то убить! - с возмущенным видом сказала Шелби, нервно крутя пальцами левой руки нитку жемчуга у себя на шее. На бледном лице выступили красные пятна.
Серена резко развернулась к сестре, ощущая, как где-то в глубине ее естества шевельнулось дурное предчувствие. Боже, только не это... Не может быть...
Шелби на секунду остановила на ней взгляд, затем вновь отвела глаза.
- Я... я ничего не знаю, - пролепетала она.
- Неужели, Шелби?
Серена кожей чувствовала присутствие Лаки. Чувствовала, как исходящий от него гнев обжигает ей спину. Он вышел вперед и уверенным шагом направился к столу.
- Как, вы ничего не знаете о том, как Джин Уиллис и Пу Перре собирались похитить вашу сестру, вашу плоть и кровь, вашего близнеца, увезти ее в болота, изнасиловать и убить, а тело бросить в черный омут, где его никогда не найдут?
Свой вопрос он произнес на одном дыхании, и каждое слово клокотало яростью. С видом хозяина положения он положил руки на стол и подался вперед. Когда он заговорил снова, в голосе его звучал металл.
- Вам ничего об этом не известно, Шелби? В таком случае позвольте, я освежу вашу память.
Даже под слоем косметики было заметно, что Шелби Шеридан сделалась белой как мел. На фоне этой мертвенной бледности тонкий слой румян, которые она с такой тщательностью наложила на лицо, теперь казался мазками кроваво-красной краски. Глаза, казалось, от страха были готовы вылезти на лоб. Она вжалась в дедово кресло, как будто оно было способно защитить ее от стоявшего перед ней человека.
- Я... я понятия не имею, о чем вы, - повторила она дрогнувшим голосом. - Вы с ума сошли. Вы безумец. Все так говорят.
- Разумеется, моя дорогая, я безумец. Разве я это отрицаю? - вкрадчиво прошептал Лаки, наклоняясь ниже. - Поэтому один бог ведает, какова будет моя месть.
К глазам Шелби подступили слезы.
- Лаки, прекрати, - велела ему Серена. Ей было страшно, какие откровения могут за этим последовать. Потому что в душе она подозревала, что он прав. Сама мысль о том, что ее пыталась убить родная сестра, была подобна удару кинжалом в самое сердце. Ей же меньше всего нужны очередные душевные раны - с нее довольно тех испытаний, что выпали на ее долю в последние дни. Новых ей просто не вынести.
Лаки повернулся к ней. Лицо его было искажено яростью.
- Прекратить? - выкрикнул он. - Бог мой, но ведь она пыталась убить тебя!
- Нет! - взвизгнула Шелби и стукнула кулаками по столешнице. - Они должны были лишь временно устранить ее, и все. Скажи им, Мейсон! - обратилась она за поддержкой к мужу. - Ты ведь сказал, что мы просто временно уберем ее, чтобы она не мешала. Ты даже слова не произнес ни про какое убийство. Скажи им!
Казалось, время на несколько секунд остановилось - взгляды всех присутствующих обратились к Мейсону Тэлботу. Тот с отрешенным видом, засунув руки в карманы слегка помятых брюк, слегка покачивался на пятках.
- Послушай, дорогая, - устало произнес он, глядя на жену. - Как всегда, ты не подумала о последствиях. Что, по-твоему, должно было произойти, когда Серена вернется? Разумеется, она бы все испортила. Именно по этой причине она не должна была вернуться.
Шелби сидела как громом пораженная.
- Но ведь она моя сестра!
- Но ведь ты ее ненавидишь, - напомнил ей муж.
Шелби нахмурилась:
- В общем-то да, но все равно она моя сестра. И я не собиралась ее убивать. Как ты вообще додумался до такого? - укоризненно бросила она ему, как будто отчитывала маленького ребенка.
- Ты хотела, чтобы я попал в законодательное собрание, - произнес Мейсон, и в голосе его послышались нервные нотки. - Ты мечтала жить в Батон-Руже. Нам же это просто не по карману, особенно если учесть твою привычку сорить деньгами направо и налево. Добавь к этому новый дом, плюс старый, который еще не продан. Но ты ведь никогда не думаешь о таких вульгарных вещах, как деньги. Для тебя главное, чтобы все было по-твоему, причем неважно, какой ценой.
В следующее мгновение от его внешнего спокойствия ничего не осталось.
- Что, по-твоему, мне было делать? - едва не выкрикнул Мейсон и с мученическим видом уставился на жену. - Что я должен был предпринять, скажи, Шелби! Я просто посмотрел правде в глаза и понял: есть один-единственный способ для нас получить все, что мы хотим. Признайся, ты ведь постоянно подталкивала меня, постоянно дышала мне в затылок. Так что, скажи, я должен был сделать?
Похоже, до Шелби дошло, что натворили они с Мейсоном, и возможные последствия их интриг. Серена поняла это по тому, как сестра изменилась в лице, как глаза Шелби наполнились ужасом, как будто перед ее мысленном взором предстала некая жуткая картина. Мейсон прав, Шелби никогда не задумывалась о последствиях. Все, что она делала, диктовалось ее сиюминутными интересами; Шелби ни разу не задумывалась о том, чем это может для нее аукнуться в будущем. И вот теперь она сидела перед ней, словно маленькая девочка, которая умудрилась вляпаться в неприятности, - растерянная, обиженная, разочарованная.
Серена предпочла отвернуться, чтобы не видеть, как лицо сестры начало подергиваться. Отвернувшись от мужа, Шелби зарылась лицом в ладони и разрыдалась. К глазам Серены тоже подступили слезы.
- А как же Гиффорд? - спросил Лаки, буравя Мейсона взглядом.
Тот поправил съехавшие очки и попытался вернуть себе самообладание. Отвечал он равнодушно, как будто речь шла о приготовлениях к пикнику.
- Старик наверняка огорчился бы по поводу исчезновения Серены и потери плантации. Бедняга. На его месте я бы наложил на себя руки.
Серена слушала эти признания как громом пораженная. В какой-то момент ей едва не сделалось дурно, и она тряхнула головой, отгоняя от себя обморок. Боже, еще одна грань ее жизни оказалась разбита вдребезги. Мейсон. Спокойный. Рассудительный. Добрый. Мейсон Тэлбот - он всегда импонировал ей, и она привыкла ему доверять. И вот теперь этот человек заплатил за то, чтобы ее убили. Он позволил собственной жадности и любви к жене взять над собой верх, и они превратились в своего рода катализатор, который подтолкнул его к убийству. - А пожар? - не унимался Лаки.
Мейсон втянул голову в плечи, которые тотчас поникли, как будто придавленные невидимым грузом.
- Я и так уже слишком многое сказал, причем не имея рядом с собой адвоката, - негромко произнес он.
- Ничего страшного, - послышался чей-то голос, и порог комнаты переступил шериф Холлингс, а с ним пара его помощников. - Я слышал все, что хотел услышать.
Серена, не веря собственным глазам, наблюдала, как представители правопорядка шагнули к заговорщикам. Еще секунда, и на запястьях всех троих щелкнули наручники. Мейсон не проронил ни слова. Шелби разрыдалась за столом, и шериф был вынужден помочь ей подняться со стула.
- Это все из-за тебя! - крикнула она Серене, когда всех троих выводили из комнаты. Лицо ее было все в слезах и туши для ресниц. От красивой, холодной маски ничего не осталось, ее сменила гримаса ненависти и внутренних терзаний. - Зачем ты вернулась? Ничего бы не было, если бы ты не вернулась!
Серена не нашлась, что сказать в ответ. Она как загипнотизированная смотрела на сестру и ощущала лишь душевную пустоту. Как жаль, что они с самого детства были почти чужими друг другу, далекие, как два полюса. Единственное, что теперь связывало их, - это взаимные обиды, жалость и горечь.
Лаки подошел к ней и осторожно обнял за талию, как будто предлагал в своем лице прочную опору. Они стояли рядом, глядя, как шериф с помощниками вывели троицу из комнаты.
- Вы имеете право ничего не говорить, - как и положено в таких случаях, сказал шериф своим подопечным, - потому что все, что вы скажете, может и будет использовано против вас во время судебного разбирательства.
Ламар медленно поднялся с кресла и почесал грудь.
- Пожалуй, я пойду и верну шерифу Холлингсу маленький микрофон, которым он меня снабдил. Просто удивительно, какая полезная техника есть сейчас у нашей полиции. - Он сочувственно посмотрел на Серену и морщинистой рукой потрепал ее по плечу. - Я, право, сочувствую вам во всем, что сегодня здесь довелось пережить. Подозреваю, какое это для вас потрясение!
- Да, - прошептала в ответ Серена. - Спасибо, что помогли, мистер Кэнфилд.
- Всегда к вашим услугам. Я всего лишь исполнял свой гражданский долг. И если вам вновь понадобится моя помощь, не стесняйтесь, звоните.
Кэнфилд закатил глаза и театрально вздохнул.
- Возможно, я и произвожу впечатление выжившего из ума старикашки, но, думаю, меня еще рано списывать в утиль.
С этими словами он развернулся и, держа в руке шляпу, с гордым видом удалился. Серена выдавила вымученную улыбку. Ей было слышно, как, выйдя в коридор, он обменялся парой слов с Одиль. После чего в доме установилась тишина.
Ощущая на себе взгляд Лаки, она подошла к окну и, стараясь не слушать звуки полицейских сирен, когда машины отъезжали от дома, бросила взгляд на лужайку. Чуть дальше между деревьями черной лентой извивалась протока. Небо являло собой лоскутное одеяло синевы и грозовых туч - такое же противоречивое, как и ее настроение.
Казалось, будто ее собственная жизнь оказалась в эпицентре урагана. И вот теперь все вокруг разбилось вдребезги - семья, самооценка, репутация, ощущение себя хозяйкой собственной судьбы. Все это лежало вокруг нее бесформенной грудой, и она не знала, с чего начать разбирать завалы. Она приехала сюда всего на несколько дней. И вместо долгожданного отдыха оказалась втянута в вихрь событий, окончательно и бесповоротно изменивших ее жизнь.
- И что теперь? - спросила Серена саму себя - и не узнала собственный голос. Она сама не поняла, зачем задала этот вопрос. Более того, не могла сказать, хочется ли ей услышать, что скажет в ответ Лаки.
- Будет судебное разбирательство, - произнес тот, специально выбрав самый приземленный ответ. - Им предъявят обвинения. Некоторых - по крайней мере, Берка и Шелби - выпустят под залог.
Серена обернулась к Лаки - тот сидел за столом, откинувшись в кресле, и, вертя в руках тяжелое пресс-папье, смотрел на нее в упор.
- Я бы никогда не заподозрила Мейсона, - прошептала она. - Никогда.
- Никто бы не заподозрил, - сказал Лаки и, положив пресс-папье и подойдя к ней, встал рядом. Лицо его было серьезным. - Никогда нельзя сказать, к чему способны подтолкнуть человека обстоятельства, - негромко произнес он. - Честное слово, Серена. Мне даже обидно за Шелби. У меня к ней есть собственные счеты, есть личные обиды. Но она твоя сестра, и я понимаю, как тебе больно.
Серена кивнула, чувствуя, как к глазам подкатились слезы.
- Я всегда переживала по поводу того, что мы с ней хотя и близнецы, но недостаточно близки. Если не сказать, совершенно чужие друг другу люди. И вот теперь, похоже, навсегда ими останемся. Нас всегда будет разделять то, что с нами случилось.
Рука Лаки скользнула ей вокруг талии. Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
- Я сказал Холлингсу, что отведу его помощника туда, где мы оставили Уиллиса и Перре.
Серена кивнула, зябко потирая плечи, как будто хотела согреться. На ней была выцветшая хлопчатобумажная рубашка, которую она позаимствовала в гардеробе Лаки. Полы рубашки свисали ей почти до колен, а рукава были настолько длинны, что она была вынуждена закатать их четыре раза. Впрочем, мешковатая рубашка - сущие мелочи по сравнению с порванной шелковой блузой и связанными с ней воспоминаниями. Серена не могла смотреть без содрогания на сваленную грудой одежду. Тогда Лаки сгреб ее загубленный наряд в охапку, вынес во двор и сжег, после чего предложил ей свою рубашку и пару старых спортивных брюк.
- Думаю, мне стоит переодеться, - сказала Серена. - В любом случае я должна вернуть тебе рубашку.
- Можешь оставить ее себе.
Слова эти прозвучали вполне невинно, однако для Серены они стали сигналом тревоги. Она не сомневалась, что за ними последует. Потому что рано или поздно Лаки подведет черту. Скажет ей «прощай», а сам, даже не оглянувшись, отправится обратно на болота, оставив ее одну, с разбитым сердцем и старой синей рабочей рубашкой.
- В качестве сувенира? - сухо уточнила она, оглядываясь на него через плечо. - Чтобы при случае вытащить из ящика комода и предаваться воспоминаниям о тебе?
Лаки нахмурился и отступил назад.
- Серена, прекрати.
- Что я должна прекратить? - Она выгнула дугой бровь. - Прекратить думать о тебе? Выбросить тебя из головы? Притворяться, будто никогда не любила тебя? Ты этого от меня ждешь, Лаки? Делать вид, будто ты никогда не говорил мне, что любишь меня?
- Я с самого начала говорил тебе, чем все это для нас закончится.
Серена подняла руки, как будто отгораживаясь от его слов. Обида накатила на нее, словно штормовой вал, гулкими ударами отдаваясь в висках.
- Только попробуй сказать мне это снова. Честное слово, меня вырвет! Ни о чем мы с тобой не договаривались. Мне все равно, сколько мы были вместе - несколько дней или недель. Ведь то, что было между нами, не сводится к сексу. Это нечто гораздо большее. И ты сам это прекрасно знаешь!
- Я знаю одно: ничего из этого не выйдет, - ответил он, сопроводив свои слова полным ярости взглядом.
Серена в упор посмотрела на Лаки, ничуть не уступая ему в упрямстве.
- Это потому, что тебе так удобней.
Лаки резко развернулся. Было видно, что в нем клокочет злость. Он вскинул руки, как будто приготовится кого-то придушить. Эта женщина специально все осложняет! Она нарочно отказывается посмотреть правде в глаза, а правда эта говорит следующее: смирись и отойди в сторону. Но нет, ей необходимо разложить их на мелкие части, проанализировать и попытаться найти лекарство.
- Черт побери, Серена, ты ведь видела, что случилось там прошлой ночью, - натянуто произнес Лаки, уставившись куда-то в пол, как будто ему было стыдно заглянуть ей в глаза. - Неужели ты хотела бы себе такого мужа? Кто поручится, что в следующий раз я не сорвусь?
- Можешь не рассказывать. Я все видела, - мягко ответила Серена, мечтая лишь об одном: снова оказаться в его объятиях. - И я видела, как ты поборол себя. Ты спас мне жизнь. Я видела, как потом ты заботился обо мне, я присутствовала при том, я помню, как ты ласкал меня... Пойми, Лаки, то, что случилось с Уиллисом, никак не влияет на мою любовь к тебе. Более того, заставляет меня любить тебя еще сильнее.
Но Лаки упрямо тряхнул головой и принялся нервно расхаживать из угла в угол.
- Это не любовь. Это жалость. Я прекрасно понимаю, Серена, что ты видишь, когда смотришь на меня - полусумасшедшего авантюриста без гроша в кармане, который не в состоянии позаботиться о самом себе.
- Черт побери, Лаки Дюсе! - выкрикнула Серена и, подойдя к нему, схватила за пояс джинсов, не давая ему уйти. Лицо - все в царапинах и синяках - было перекошено гневом, глаза сверкали яростью. - Я была бы тебе благодарна, если бы ты перестал заниматься передергиванием моих чувств. Я не питаю к тебе никакой жалости. Это ты жалеешь сам себя. Ты гордый упрямец, тебе страшно подумать о том, что ты далек от совершенства, что у тебя, как и у всех, имеются недостатки и страхи. Да, ты подчас выводишь меня из себя, но я люблю тебя. Ты сильный, ты добрый, ты нежный, хотя и пытаешься казаться другим. А еще ты любишь меня. И даже не пытайся утверждать обратное.
Он понимал, как должен был поступить. Но не смог. Не смог посмотреть на это прекрасное, хотя и все в синяках, лицо и сказать, что не любит ее. Потому что любил, любил больше собственной жизни. Чего он не мог - так это дать ей то, что она заслуживала.
- Я не могу дать тебе ту жизнь, которой ты достойна.
- Я достойна иметь любимого мужчину.
- Я живу посреди болота, - упирался Лаки. - Я ненавижу людей. Мне везет, если я могу прожить день, не напившись. Какое будущее ждет тебя со мной? Что я могу предложить тебе, Серена?
Ее ответ был прост, но разил наповал:
- Твое сердце.
Лаки закрыл глаза, как будто ему было больно.
- Только не говори мне, что у тебя его нет. Тебе просто страшно с ним расстаться, - заявила Серена, чувствуя, как к глазам вновь подступают слезы, а в горле застрял комок. - Лаки, я прекрасно знаю, что такое страх, - прошептала она.
Он тряхнул головой и лишь сильнее стиснул зубы, отказываясь посмотреть ей в глаза.
- Да, - продолжала Серена и заглянула ему в глаза. В ее собственных читалась мольба. - Я знаю, что это такое. Знаю, как страх способен захватить человека в плен, сделать своим рабом. А еще я знаю, что могу помочь тебе его побороть, и не потому, что я дипломированный психолог, а как женщина, которая тебя любит.
- Мне нужно идти, - пробормотал Лаки, глядя куда-то в сторону. В эти минуты лицо его было похоже на каменную маску.
На плечи Серены тяжким грузом давило отчаяние. Этот упрямец не поддается ни на какие уговоры и, похоже, намерен вновь замкнуться в себе, отгородиться от нее стеной, запереть душу на все замки, как он это делал не раз в последние несколько дней, и любые уловки с ее стороны были бессильны сломить эту стену. Любовь - это все, что у нее оставалось. Лишь любовь способна стать тем ключиком, с помощью которого она сможет снять с него оковы прошлого.
- Ты ничего не добьешься тем, что будешь прятаться от окружающего мира, - сказала Серена с грустью в голосе. - Ты хороший человек, сильный, талантливый. Ты способен дать многое и мне, и другим людям, если только прекратишь бегать от самого себя.
- Отпусти меня, Серена, - негромко отозвался он. - Так будет лучше тебе самой.
Она отступила от него и гордо вскинула подбородок, как будто это могло помочь ей побороть слезы.
- Ты думаешь, что делаешь это ради меня? Какое, однако, благородство с твоей стороны. Только в него почему-то верится с трудом. Да и мне оно не нужно. Я хочу быть вместе с тобой. Вместе мы могли бы добиться гораздо большего, нежели ты готов мне дать. Как только ты примиришься с этим, тотчас скажи мне. Я буду ждать.
Лаки резко посмотрел в ее сторону.
- А разве ты не собираешься назад в Чарльстон?
- Нет.
Еще мгновение назад у Серены не было ответа на этот вопрос, и вот теперь он у нее есть - единственное и окончательное решение, потому что ничто другое ее не устраивало.
- На какое-то время мне, конечно, придется вернуться туда, чтобы уладить некоторые дела. Но только и всего. Мой дом - Шансон-дю-Терр. Здесь мои корни. Я не могу бросить его на произвол судьбы. Думаю, мне пора принять себя той, кто я такая, а не той, кем я пытаюсь казаться в Чарльстоне. Сколько можно трусить?.. Ты помог мне понять, где мое место, кто я на самом деле.
Сказав эти слова, она выразительно посмотрела на него и зашагала к двери.
В дверном проеме показалась голова помощника шерифа.
- Эй, Лаки, лодка уже ждет. Ты готов?
Серена остановилась на минуту в надежде услышать, что он скажет в ответ, как будто тем самым он ответил бы и на ее вопрос. Но Лаки медлил.- Да, - произнес он наконец каким-то убитым голосом. - Думаю, нам пора.