Эгоистка

Ранена изнутри теми, кого заперла в сердце

Дэн задумчиво прижал указательный палец к подбородку и внимательно посмотрел на меня. Я позволяла ему рассматривать себя, как товар за витринной, пока стояла на небольшом постаменте и крутила головой во все стороны. Здесь мы планировали проводить курсы по рисованию для всех, кто хотел и мечтал стать художниками.

– Повернись, – велел он и я подчинилась.

На стенах висели схемы строения человеческого тела и несколько пейзажей, которые Дэн нарисовал около четырех лет назад. Он никому не позволял их выставлять на продажу из-за воспоминаний. Он написал их весной, когда познакомился со своим любимым. Я до сих пор ничего не знала о нём. Дэну всё ещё сложно было кому-то рассказывать о нём, однако он решился принести его портрет в красивой золотой рамке в «Эйфорию».

– Ты правда думаешь, что я подойду для роли модели? – Скептически уточнила я, пока Дэн, как коршун, расхаживал вокруг меня. – Я не уверена, что у меня достаточно эффектная внешность для этого.

– Я хочу нарисовать три картины, в центре которых будет двигающаяся девушка. Для этого мне нужен кто-то утонченный, легкий, плавный и привлекательный. Ты подходишь по всем параметрам, – безапелляционно заявил Дэн.

Я даже не думала о том, чтобы спорить. Я чересчур хорошо выучила характер Дэна. Когда дело касалось его творчества – он становился невыносимым и проще было сделать, как он хотел. Так я могла заполучить его благосклонность и не потратить собственные нервы.

– Тата могла бы лучше подойди на эту роль, – вежливо заметила я.

Дэн поставил передо мной мольберт, подкатил небольшой стол на колесиках, а потом принялся доставать из саквояжа акриловые краски, баночку с белой гуашью, палитру, кисточки и прочие принадлежности. Он на одно мгновение исчез в кладовке, а вернулся уже с тремя чистыми холстами.

– Она не могла бы подойти, – парировал Дэн. – Тата убила бы меня, если бы я посмел только заикнуться об этом.

– Почему? – удивилась я.

Дэн помог мне сойти с постамента и принялся настраивать свет на софитах и прикреплять карамельного оттенка драпировку к стене. Я же стояла рядом и подсчитывала количество мольбертов, которые теоретически могли сюда поместиться.

– Она же занимается фотографией. Это почти одно и тоже, – заметила я.

– Никогда не говори ей этого, – с ужасом уставившись на меня, сказал Дэн. – Для неё фотография буквально смысл жизни. Тата уважает другие виды искусства, но ей не нравится сам процесс того, как пишутся портреты. Она называет это ритуалом «помещения человеческой души» на бумагу.