Эгоистка

Эйфория

Отпраздновать Новый Год в Риме не казалось плохой идеей.

Это я настояла на этом, потому что не желала больше оставаться в Харькове. Мне нужно было время отдохнуть от места, житель которого причинил мне невероятную боль. Иван разрушил своей смертью открытие моего арт-пространства. Та пуля предназначалась мне, а не ему. Тем выстрелом он убил меня.

Я до сих помнила аромат крови, витавший в воздухе. Он проник в мои поры и следовал за мной на протяжении целой недели. Я не знала, как от него избавиться и лишь спустя время он просто оставил меня. Потребовался новый капитальный ремонт в выставочном зале, чтобы уничтожить следы его смерти.

Я планировала больше никогда не показывать миру «Влюбленную в смерть». Я желала покончить с ней навеки, но общественность просто помешалась на истории Раи и Ивана. Они сделали из них современных Джульетту и Ромео, от которых я постоянно испытывала тошноту и сильные позывы к рвоте.

Сначала я ничего не испытывала кроме пустоты и апатия. Все допросы, следственные мероприятия, проверки, экспертизы остались в моей голове лишь смутными воспоминаниями. Всем занимался Кирилл и Нина Аркадьевна. Они наняли адвокатессу Ирины Александры, чтобы она разобралась со всеми проблемами и благодаря ей всё быстро закончилось.

– Простое самоубийство. Нет нужды заниматься расследование и терроризировать постоянными допросами Владиславу Андреевну, – с убийственной холодностью заявляла адвокатесса следователю и прокурору, которые пытались узнать больше информации.

А я даже не видела их лиц. В моей голове раз за разом гремел выстрел. И это сводило меня с ума. Ночами я просыпалась от кошмаров, которые будили Кирилла. Меня всю трясло, а по спине стекали капли пота. Я бредила и не могла отличать реальность от снов.

Днями со мной сидели мама с Дэном, а ночами Кирилл. Иногда приходили друзья, но я их не замечала. Просто пялилась в одну точку и чувствовала аромат крови. В какой-то момент я стала кусать себя за руку, чтобы справиться с приступами панических атак. Мне постоянно казалось, что сейчас кто-то пальнет себе в голову и мне придется соскребать чьи-то мозги с пола.

Дэн, который больше не мог наблюдать за моими страданиями, заставил Кирилла отвезти меня к психиатру. Так начался курс терапии. Моим врачом оказался доброжелательный мужчина за сорок. Он был лысым, носил обычные очки, надевал сшитые под заказы костюмы и всегда угощал меня какими-то сладостями. Но я была к ним равнодушна, а потом он случайно узнал, что мне нравилось какао с огромной шапочкой из сливок и украшенное маршмеллоу. С тех пор он стал приносить этот напиток на каждый наш с ним сеанс.