Эгоистка

Грустные вздохи по ушедшей эпохе

Обессиленно опустившись на лавочку, я наблюдала как Дэн танцевал с какой-то пожилой женщиной. Она в одиночестве стояла в самом углу и никто не подходил к ней, чтобы пригласить на танец. Мне стало так грустно за неё, что я подговорила лучшего друга на небольшой подвиг. И Дэн с радостью согласился. Он умел обольщать и приводить людей в восторг. Ему льстило внимание женщин по старше, ведь к ним он испытывал только платонические чувства и больше ничего.

Целый день мы провели радостно и счастливо, словно всё ужасное покинуло нас. Будто бы это не было важной и необходимой частью наших жизней. Мы не представляли уже своего существования без вечной ноющей боли в области сердца, призраках, которые спрятались по важным для нас места, и бесконечных напоминаниях о потерях.

Вызвать секундную боль могло что угодно. Неправильно сказанное слово, знакомый аромат духов, мелькнувший перед глазами шарф или мелодия. Моей ахиллесовой пяткой всегда являлась музыка. Наверно поэтому я с таким огромным беспокойством шла дискотеку, но утешением служило то, что игравшая тут музыка никак не соответствовала репертуару Крис.

Мягко улыбнувшись, я спрятала замерзшие пальцы рук в карманы пальто. На улице сильно похолодало, а я не взяла теплых вещей. Я ведь даже представить не могла, что мы пойдем гулять ночью по центру города.

Телефон в кармане зазвонил и я на автомате скривилась. Совсем не хотелось разговаривать, но ещё лучше я знала людей, которые могли в такой поздний час мне звонить. И мне стоило ответить.

На экране высветилось такое горькое «Ирина Александровна».

Я задолжала ей чересчур многое.

Бросив быстрый взгляд на Дэна, продолжавшего мило ворковать с женщиной, я встала и отошла в самый дальний уголок импровизированного танцпола. Мне хотелось прислониться к дереву и облокотиться на него, но в парке это запрещалось и патрули полиции выносили за это штрафы. А я умру от стыда если такое случится со мной. Поэтому я просто заняла самое укромное и слабоосвещенное место и глубоко вздохнула.

Мне потребовалось ещё несколько секунд, чтобы собраться с духом и принять звонок. А когда я сделала это – мой голос звучал хрипло и надрывно:

– Добрый вечер, Ирина Александровна.

Целую минуту на той стороне звонка никто не отвечал. Я понимала её глубокое удивление. Она не ожидала этого. Она была уверена, что я вновь проигнорировала её и в какой-то момент это просто стало для неё вынужденной привычкой. Она пыталась и пыталась со мной связаться, но уже не с целью обсудить. Мы обе обзавелись за столь короткий строк вещами, от которых следовало бы избавиться.