Of Wizards and Herous.

Сохатый

— А у меня есть новое имя для боли.
— Да? Какое же?
— Стиратель. Потому что во время приступов она стирает все, и больше ничего для тебя не существует — ни мыслей, ни чувств. Только желание избавиться от боли. А когда Стиратель становится особенно силен, то уничтожает и все, что делает нас личностями, превращая в жалкие существа с самыми примитивными инстинктами, преследующими одну-единственную цель: спастись от этого ужаса.
— Что ж, неплохо придумано. Кристофер Паолини, «Эрагон. Возвращение»

Доктор Дум был не первым и далеко не самым злобным злодеем, с которым команде пришлось столкнуться на этой неделе. Произошедшее в Лондоне, видимо, подтолкнуло к активным действиям каждого маньяка, серийного убийцу и злого гения, которые только были в мире; и все они узнавали Гарри. Никто из них не упоминал «нанимателя», но Поттер не был идиотом. Он был, как бы это сказать, своего рода экспертом в области суперзлодеев, пытающихся беспрестанно убить его самостоятельно или переложив всю грязную работу на кого-то другого. Ох, эти бесконечные сражения даже всколыхнули в Гарри чувство ностальгии. Пришлось, конечно, повозиться, но борьба всегда была вторым «Я» у Мальчика-Который-Выжил. И сейчас, когда Фьюри перестал наконец-то мешать Поттеру участвовать в миссиях, Мстители стали действовать намного эффективнее во всех возникающих стычках. Саблезубый? Гарри, еще будучи двадцатилетним, в одиночку успешно накалывал оборотней на свой меч. Чаровница? Ой, да ладно. Она же магичила прям как по учебнику. Мерзость? Поттер был уверен, что и Халк преспокойно с ним справится, но немножечко огня феникса никогда не помешает. Фактически, второе и третье сражение с участием Гарри были самыми короткими у Мстителей с тех пор, как Поттер присоединился к команде. Все действо заняло настолько мало времени, что даже Тони больше копался, надевая свой костюм. Правда, это были только те бои, о которых Мстители знали. Стив припомнил один случай. Когда он однажды утром собрался на пробежку (остальные, как обычно, еще спали), то застал на кухне Гарри с кружкой кофе в руках. И для того, кто должен был недавно проснуться, выглядел он через чур… взъерошенным, но у мага всегда был бардак на голове. И Роджерс успешно забыл об этом эпизоде до тех пор, пока через несколько часов Мстителям не позвонил Фьюри. Все как раз ужинали, когда директор небрежно задал Поттеру вопрос:
— Гарри, а ты, случайно, не знаешь, почему база Гидры сейчас находится на дне океана? Некоторые члены команды даже есть перестали. А Поттер безмятежно продолжил нарезать картошку.
— Вообще без понятия, о чем вы, — сказал маг. — Нат, соль передай, будь добра.
И все. Когда спустя час оставшихся членов Гидры обнаружили рядом с базой Щ.И.Т.а, умоляющих их арестовать, никто даже бровью не повел. И если Гарри и выглядел в тот момент немного самодовольным, то какое им было до этого дело. Надо сказать, что Мстителям… пришлось смириться со всей этой ситуацией. Они знали о невероятной силе Гарри, но все равно это было нелепо: он выглядел не старше семнадцати. Всех продолжал мучить вопрос, где же парень вырос, что уже в таком возрасте был способен с легкостью сражаться против легендарных злодеев. Мда, они даже и половины всей правды не знали.
* * *
— Он занимает первое место по популярности в трех соцсетях?
— У него есть фэндом?
— Они называют себя Поттероманами.
— Заглохни.
— Да я же серьезно! Смотри…
— Ребята?
— Мстители с виноватым видом обернулись на голос. Гарри в удивлении вскинул бровь. Вся команда сидела на полу вокруг ноутбука Тони, пихая друг друга локтями, пытаясь посмотреть на экран.
— Гарри! — воскликнул Старк, спешно закрывая крышку. — Забавно, а мы как раз о тебе говорили.
— Ага, я слышал, — ехидно протянул Поттер. — Знаете, в моем мире у меня был аккаунт в Твиттере. Я все-таки волшебник, а не пришелец. Команда выглядела слегка пришибленно.
— Там ты тоже был известен? — полюбопытствовал Клинт. — Похоже, что ты прямо-таки притягиваешь к себе неприятности.
— Ты абсолютно прав, — рассмеялся Поттер. — Убийство самого темного волшебника всех времен все-таки накладывает определенную репутацию. Наташа нахмурилась.
— Это был тот самый, которого ты убил в два года?
— …Один раз из нескольких.
— Ты убивал его не один раз? — в неверии уточнил Тони.
— Семь раз, если быть точным. Чертовы хоркруксы. Старк драматично вздохнул.
— Ты вот сейчас специально говоришь загадками?
— Просто привычка, — ухмыльнулся Поттер. — Я вырос в мире, где все знали обо мне больше, чем я сам, поэтому частенько избегал вопросов.
— И ты нам это доказываешь день ото дня, — Наташа закатила глаза. Гарри улыбнулся, показав очаровательные ямочки на щеках. — Но ты сказал, что убил его в семнадцать, а прозвучало, будто это было очень давно, — размышлял Беннер. — Ты не можешь быть сильно старше… Поттер вдруг перестал улыбаться, когда все Мстители обернулись к нему.
— Гарри? — позвала Наташа. Тор встал.
— Меня всегда это удивляло: ты выглядишь молодо по людским стандартам, но то, как ты говоришь или сражаешься…
— Ты говоришь о вещах, которые случились в твоем мире сотни лет назад так, будто ты тогда присутствовал, — медленно сказала Наташа. — И все то, что ты сделал…
— То, что ты знаешь…
Гарри поднял руку, призывая к молчанию. Он вздохнул и, казалось, стал выглядеть намного старше семнадцати.
— Гарри… сколько тебе лет? — тихо спросил Тони. Поттер слабо улыбнулся. Когда-нибудь они бы все равно узнали.
— Вам какую версию: короткую или длинную?
* * *
Комната горела. Стены светились багряным, волны удушающего жара прокатывались в воздухе. Это был бесконечный водоворот неугасающего пожара. Боль растеклась внутри белой мучительной агонией, он горел; кожа то становилась синей, то возвращалась к более привычному цвету, в тщетных попытках избавиться от невозможного зноя, он горел; огонь был везде: на теле, в крови, в легких… Он горел заживо. Щелк. Комната стала прежней, огонь пропал. Локи изогнулся, сделал глубокий вдох, моментально закашлявшись и натянув при этом сдерживающие его цепи. Крепления, как бритва, взрезали кожу, а у него даже сил не осталось, чтобы порвать эти путы. Когда-нибудь, но не сейчас… Локи закрыл глаза, обессиленно завалившись на стол. За закрытыми веками взгляд полыхнул яростью. Как посмели они так трусливо истязать его, проверяя форму ётуна? Искусственно подняли температуру до такой степени, какой не выдержал бы ни один смертный, только чтобы вымотать его, не вступая при этом в прямой контакт. Какие же ничтожества. Локи услышал, как в другом конце его камеры открылась дверь. Кто-то зашел внутрь. Бог, не открывая глаз, безошибочно узнал человека по его особому ритму шагов.
— О, а вот и вы, директор, — сказал Локи ровным голосом. — Я уж было подумал, что вы забыли обо мне. Это был один из приемов психологической атаки — причинять пленнику боль, заставлять его невыносимо страдать. И убирать источник боли каждый раз, когда мучитель находился в непосредственной зоне видимости жертвы, чтобы она связывала освобождение от боли с появлением этого человека. Это была, действующая на подсознание, тактика Павлова, которую успешно адаптировали для более мирного времени, испробовав ее в войнах и других конфликтных ситуациях. Но Локи живет уже намного дольше всего этого, да он наверняка сам изобрел большую часть подобных техник. Все-таки он был гением во всем, что касалось манипуляций сознанием. Шаг будто сбился на мгновение. Локи, усмехнувшись, открыл глаза. Директор Фьюри стоял прямо перед ним и смотрел на него сверху вниз.
- Локи, — коротко сказал директор. — Я бы предложил вам присесть, — трикстер немного сместился, от чего удерживающие его крепления опять натянулись. Одно из них, что фиксировало голову у стола, окрасилось кровью, — но, боюсь, гостеприимство нынче не то, что раньше.
— Да? Почему тогда ты до сих пор здесь?
Локи посмотрел на Фьюри как на полного идиота.
— Вам по какой-то нелепой случайности кажется, что в моем положении есть выбор?
Не успел бог моргнуть, как Фьюри будто из воздуха выхватил свой Глок-17 и выстрелил три раза. Локи не разорвал визуальный контакт, он даже не дернулся, когда в его обнаженную грудь засадили три пули. Он лишь задрал голову, а глаза при этом сверкнули насыщенной зеленью. Лязг, лязг, лязг. Именно с таким глухим звуком пули отскочили от тела и упали на пол. На коже не было и следа. Магия сгустилась вокруг ожогов, порезов на руках и на лбу, залечивая и разглаживая все повреждения. Локи облегченно вздохнул, едва исчезло последнее напоминание о недавнем страдании. Когда он в следующий раз посмотрел на Фьюри, тот выглядел крайне разочарованным. — Ты притворялся в тот день, — уверенно сказал директор, — ты хотел, чтобы тебя поймали.
Локи вздернул бровь, не собираясь соглашаться или отрицать сказанное.
— Вот, что мне интересно, — Фьюри нажал какую-то кнопку, и стол повернулся так, что мужчины оказались лицом к лицу. — Наше оружие вряд ли сможет ранить тебя; кажется, что питаться тебе тоже нет необходимости, и, хоть по какой-то странной причине тепло смертельно для тебя, твой болевой порог самый высокий, который я когда-либо видел, — Фьюри продолжал напряженно смотреть на Локи. — Так какого черта ты до сих пор сидишь в этой камере?
— Может, мне было негде переночевать, — предположил Локи.
— Или ты сбежал от чего-то.
Бог не ответил.
— Боже, — Фьюри округлил глаза, — так это правда — тебя кто-то преследует.
— Меня всегда кто-то преследует, — скучающим голосом сказал Локи. — Все-таки я бог коварства. Издержки профессии.
— Кто это? — требовательно спросил директор. Трикстер даже рассмеялся, уловив капризные нотки в голосе.
— Он вам не союзник.
— А когда он таковым станет, то ты сразу станешь белым и пушистым, да? — Фьюри ухмыльнулся.
— О, — глаза Локи предвкушающе сверкнули, — я бы на это посмотрел. Но лишь на то, как он уничтожит этот жалкий мир. Вы ничто перед ним, как тростинка перед ураганом.
— Опять загадки, покрытые сверху очередным бредом, — Фьюри наставил свою пушку на лоб бога. — Пора тебе уже начать говорить, или…
— Что? — перебил Локи, наклонив голову в сторону. — Кажется, мы уже выяснили, что ваши методы пыток никуда не годятся. Фьюри недовольно поджал губы.
— Ты можешь держать в дураках своего брата-идиота, но меня тебе не обмануть, Лафейсон. Я… Директор подавился дальнейшими словами, когда холодная сталь внезапно вспорола его живот. Мужчина в шоке уставился на Локи. Как… Жесткие глаза бога вспыхнули. Их лица были всего в паре дюймов друг от друга. Фьюри расслабился, слишком сильно приблизился. Злорадно ухмыльнувшись, Локи слегка крутанул кинжалом, а директор почти задохнулся от боли, но нашел в себе силы оттолкнуться от стола двумя руками. Оружие по рукоять торчало из бока.
— Назови меня еще раз Лафейсоном, и следующим будет твое сердце, — прошипел бог. Охрана моментально набилась в комнату, нацелив оружие на Локи и окружив Фьюри, когда он выдернул из себя маленький кинжал.
— Я в порядке, в порядке! — уверенно сказал мужчина, прижимая руку к кровоточащей ране. Он посмотрел на Локи, встречаясь с ним взглядом, и вдруг все встало на свои места. Этот удар не планировался как смертельный, это было всего лишь предупреждение. Да, я могу быть привязанным к этому столу, но не смей забывать, у кого здесь есть настоящая сила. Именно это, казалось, сейчас говорил взгляд бога. Правильно. Фьюри окутало ледяное спокойствие. Правильно. — Подготовить все для фазы 3, — рыкнул директор ближайшему агенту.
— Сэр, — молодой парень заколебался, — фаза 3 еще не прошла полную проверку. Я обязан сказать вам, что технически это нарушение…
— Обязан? — тихо переспросил Фьюри. — Извини, по чьему приказу ты обязан сказать мне… что именно?
Агент тот час замолчал, потупившись.
— Ничего, сэр, — парень покачал головой, — совсем ничего.
— Я так и подумал, — Фьюри отвернулся, подбирая кинжал с пола. Агенты засуетились, покидая камеру и возвращаясь на оставленные точки наблюдения. Локи безразлично наблюдал за директором, даже когда тот, приблизившись, сделал тонкий разрез над его правой ключицей. В этот раз рана закровоточила, потому что кинжал был из асгардской стали. Именно поэтому он так легко проколол кожу. Фьюри внимательно смотрел на тонкий надрез, который, Локи уже чувствовал это, начал затягиваться.
— Удовлетворены? — спокойно спросил бог. Фьюри предпочел проигнорировать вопрос.
— Слишком долго у тебе подобных было преимущество. Слишком долго вы играли нашими жизнями, — директор, уйдя куда-то мыслями, все еще смотрел на кровь, которая через мгновение растворилась в зеленом сиянии. — А теперь еще оказалось, что вы не только практически неуничтожимы, но и обладаете к тому же сверхъестественными способностями. Эта… магия лечит вас, делает сильнее.
— Высшая форма жизни, как-никак, — сухо заметил Локи. Единственный глаз Фьюри дернулся.
— Мы больше не можем игнорировать мощь Асгарда и вас, как бессмертных. Фаза 2 об этом уже позаботилась. Но вот магия… — директор выглядел озадаченным, — от нее у нас нет защиты.
— Дело не во мне, да? — Локи закатил глаза. — Вы боитесь его.
— У нас нет никакой защиты, — повторил Фьюри, будто убеждая самого себя, — поэтому я вынужден приступить к фазе 3.
— И что вы собирайтесь сделать? Замагглить меня до смерти? — небрежно бросил Локи, используя слово, услышанное однажды от Гарри. Фьюри лишь посмотрел в камеру, что стояла в углу комнаты, и дверь в помещение сразу же открылась. Локи натянул крепления, привставая, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Трое агентов вкатили нечто, напоминающее большую капельницу (да-да, трикстер знал, что это такое). Но вместо крови или какой-либо другой привычной жидкости для переливания там было что-то нездорово-серого цвета с синевато-пурпурным отливом.
— Так это и есть ваш основной план? — Локи выглядел не особо впечатленным. — Хотите накачать меня каким-то коктейлем, который намешали ваши лабораторные крысы? Сначала поэкспериментируйте со мной и, если все пройдет успешно, вколете это Гарри, пустись он во все тяжкие? Вынужден вас разочаровать, но исцеление работает внутри так же, как и снаружи.
— Но как ты собираешься исцелиться, если у тебя не будет магии? — улыбка у Фьюри вышла дико-восторженной. Прежде чем бог успел что-то ответить, директор ввел иглу ему в руку. Эффект был мгновенный. Едва жидкость, пройдя по трубке капельницы, попала в кровь, весь мир словно окунулся в пустоту, завис в вакууме. И Локи больше не чувствовал себя его частью. Его магия, которая до этого струилась сквозь него бесконечной полыхающей волной энергии, сейчас, казалось, отпрянула от впрыснутого в вены яда. Испуганно задергалась, зашипела. И ушла. Локи застыл, слыша лишь гулкие удары сердца, что набатом отдавались в висках. НЕТ. Локи в отчаянии потянулся к своему магическому ядру, но оно было каким-то серым и мрачным. Ничего нет. Бог задрожал. Магия никогда не была для него аксессуаром, дополнением, вроде молота у Тора. Она была его частью. Локи был магией. И теперь ее не стало.
И это, как ничто другое, окончательно сломило мужчину. Он едва обратил внимание на то, что Фьюри опять сделал надрез на его руке, довольно наблюдая, как тот даже не собирался заживать, продолжая кровоточить. Он не заметил, когда директор покинул комнату, и не почувствовал, как в помещении опять поднялась невыносимо высокая для обычного человека температура. И в тот же миг с Локи слетела иллюзия, обнажая синюю кожу, которая сразу же стала трескаться и гореть от палящей жары. Накатила невероятная усталость, и даже просто держать глаза открытыми требовало сейчас настолько колоссальных усилий, что на периферии уже вовсю плясали темные пятна. Когда зрение поплыло, Локи бессильно завалился на стол.
Ничего не осталось.
«Гарри…»
Когда в кровь попала еще одна капля жидкости, Локи окончательно провалился в беспамятство. Последнее, о чем он перед этим подумал, были полные сожаления зеленые глаза.
* * *
— Не заливай. Тебе не может быть больше двадцати, самое большее — тридцать.
— Мм, попытайся еще.
— …пятьдесят? — с большим сомнением предложил Стив. Даже для него это было странно.
— Мой возраст точно кратен пятидесяти.
— Ты как асгардцы, — бог, в отличие от всех остальных, кажется, начал подавать первые признаки понимания, — как я. В комнате стало тихо.
— Да ну нахрен! — воскликнул Тони. — Ты бессмертный что ли?
— Технически я перестал взрослеть в семнадцать лет, — уточнил Гарри. — Думаю, что мне было около трехсот пятидесяти, когда я считал в последний раз.
— Думаешь? — озадачился Капитан. Поттер немного застенчиво улыбнулся.
— Со временем я уже не особо за этим следил.
— Так и есть, — вставил Тор, — я перестал обращать внимание на возраст через несколько веков. Тони раздраженно вздохнул.
— Так это фишка всех волшебников или…
Похоже, что не стоило этого говорить, потому что все сразу заметили, как Поттер напрягся.
— Нет, — сказал Гарри через пару мгновений, — нет, это просто я такой. Наташа нахмурилась.
— Гарри…
— Я буду в тренажерке, — резко сказал Поттер, вставая с дивана. — Если в ближайший час кто-то нагрянет с идеями о захвате мира, позовите меня, — с улыбкой на лице, совершенно не коснувшейся глаз, маг вышел из комнаты. Без Гарри в помещении сразу стало будто холоднее. Клинт откашлялся. — Кому-нибудь еще это кажется хоть немного ненормальным?
— Что именно? Что он бессмертный или тот факт, что он, похоже, очень об этом переживает? — коротко ответила Наташа. Бартон поднял руки, будто защищаясь.
— Эй! Я всего лишь пытаюсь разобраться, потому что здесь что-то не складывается. Он не взрослеет, у него огромные познания в волшебстве, накопленные веками, и в итоге он по какой-то случайности оказывается здесь.
— Что ты имеешь в виду? — встрепенулся Стив.
— Я спрашиваю о том, удосужился ли хоть кто-нибудь спросить у Гарри, как он сюда попал? Зачем он здесь? Никто не смог что-либо сказать на это.
— Помните, на прошлой неделе, перед происшествием с Думом, Гарри не ответил нам на один вопрос? — тихо спросил Беннер.
— Может ли он умереть, — сказала Наташа. Все переглянулись, когда Башня слегка вздрогнула от взрыва, который, похоже, произошел в тренажерном зале.
— Знаете что? — вдруг сказал Тони. — А мне наплевать.
— Что? — недоуменно спросил Стив.
— Я сказал, что мне наплевать. Смертный, бессмертный, неуязвимый — без разницы. Это же Гарри. Почему какая-то хуйня типа бессмертия может иметь значение?
— Ну, если бы мы знали…
— Это нас не касается. Да, ему может быть несколько веков, что я… все еще пытаюсь осознать, но парнишку можно ранить. И что мы за дерьмовая команда такая, раз не доверяем ему? — и опять ни у кого не нашлось ответа. Тони лишь вздохнул. — Я пойду поработаю в лабораторию. Если вы хоть немного уважаете Гарри, то оставите его в покое до тех пор, пока он сам не захочет обо всем рассказать. Мне совсем не хочется, чтобы один очень злой волшебник разнес по кирпичикам мой дом, если вы будете не в силах держать свои любопытные носы подальше от его тайн.
И Старк, подхватив бокал шампанского, которое каким-то образом всегда оказывалось поблизости, будь это хоть лесной поход, насвистывая, прошествовал к выходу из комнаты. Стив устало потер глаза.
— Тони прав. Это совсем не имеет значения. И я не думаю, что об этом стоит знать Фьюри, иначе он опять полезет к нашему волшебнику. Все уверенно кивнули.
— Нашему волшебнику? — передразнила Наташа.
— Но ведь так и есть, — Стив улыбнулся. — Он Мститель. Он один из нас.
Да, именно так. И все члены команды вдруг отчетливо поняли для себя, что было совершенно неважно, кем был Гарри и какими способностями обладал. Потому что каким-то образом этот зеленоглазый парень, во взгляде которого метались призраки прошлого, смог просочиться через все их щиты и стать жизненно важным членом команды, как и любой другой из них. Они уже не могли вспомнить те времена, когда бы утром Гарри не делал им кофе. Они уже давно привыкли, что он иногда показывал им свои невероятные волшебные фокусы, задорно улыбаясь, как мальчишка, и смеясь над гримасами Тони. Они с Тором уже всех довели своей игрой в «Поймай молоток», потому что смотреть на то, как другие при этом начинали немного нервничать, было очень забавно. Гарри сажал Клинта вместе с собой на метлу, уча летать; он сворачивался клубком на диване рядом с Наташей и засыпал под бубнеж фильмов о шпионах; а еще они вдвоем любили в пижамах воспроизводить сцены из Джеймса Бонда. Разговоры с Беннером о науке часто превращались в очень напряженную дискуссию, в которой они спорили до хрипоты, размахивая руками. Гарри бегал утром со Стивом, катался с Тони на его шикарных тачках по вечерам, а ночами летал со Старком и Тором под лунным светом. Перед миссиями он всегда веселил других, разряжая обстановку, а после помогал прийти в себя, готовый в любой момент подать руку, сам при этом с усталой болью в глазах смотря на жертвы. И все это был Гарри, без которого они уже не мыслили своего существования. Этажом ниже Поттер остановил поток заклинаний, уже слегка выпустив пар, и прислушался к обрывкам разговора наверху. Наш волшебник. Мститель. Один из нас. И если после этих слов выпускаемые чары стали не такими темными, а Башню перестало лихорадить, то этого никто и не заметил.
* * *
Намного позже, ночью (или днем? Гарри был не очень уверен), Поттер вышел из тренажерного зала, найдя все еще работающего Тони в лаборатории. Гений был со всех сторон обложен красно-золотой броней, что-то настраивая и подкручивая в ней; в уставших напряженных глазах отражался голубой свет голограмм. Гарри счел вежливым постучать. Тони моментально напрягся, вскидывая закованную в перчатку руку, но тут же расслабился, увидев Поттера, и приглашающе махнул.
— Не думал, что кто-то еще не спит, — сказал Старк, освобождая предплечье от брони.
— Так же как и я. Давно ты тут уже сидишь? Тони лишь отмахнулся.
— Не так уж и долго. И я ужинал.
— Тони, — терпеливо сказал Гарри, — ужин был семь часов назад.
— Точно, — Старк медленно моргнул.
— Могу поспорить, что тут ты проводишь большую часть ночей? Ты вообще спишь?
Тони натянуто рассмеялся.
— Ну конечно, я сплю. Поттер вздохнул.
— ДЖАРВИС?
— Мистер Старк не спал нормально уже более трех дней, сэр.
— Предатель, — пробормотал Тони.
— Блять, — выругался Гарри. — Тони, как ты собрался защищать мир, если ты едва стоишь на ногах?
— Я в порядке! — воспротивился Старк, вставая со стула. Но все его слова сразу же стали абсолютно бессмысленными, потому что он чуть не упал от внезапного головокружения, но все-таки успел схватиться за стол. Сквозь марево усталости он почувствовал твердую руку, поддержавшую его. Гарри.
— Ох, да во имя ж Мерлина… Давай, ну, — сказал Поттер раздражающе нежно. Тони успел лишь моргнуть, как они уже были в его комнате. Старк даже не заметил, когда Гарри аппарировал. — Гарри, — позвал мужчина, уставившись на кровать, на которой он не спал уже много дней. Обычно он вырубался прямо за рабочим столом в лаборатории. — Ты не понимаешь. Я не могу…
Не договорив, Тони посмотрел на мага, глаза которого сверкнули в понимании.
— Кошмары?
Старк отвел взгляд, горло спазмически сжалось.
— Теперь ты думаешь, что я жалок. — Нет. Я думаю, что ты взвалил на себя слишком много дерьма. Намного больше, чем можешь разгрести, — легко ответил Поттер. — И все твои кошмары о том, как ты не можешь помочь людям, как подводишь команду. Я прав?
Тони в неверии уставился на мага. — Откуда ты…
— Ты мне этим напомнил одного идиота, который так на тебя похож.
— Да? Гарри ухмыльнулся.
— Меня.
Тони расхохотался. Ему пришлось сесть на кровать, когда от этого действа в голове будто разом зажужжал рой пчел.
— Знаешь, большинство ночей у меня бессонница, так что заставить меня уйти из лаборатории — это только полдела.
Гарри на мгновение пождал губы, о чем-то размышляя.
— Я бы предложил тебе зелье Сна без сновидений, но к нему можно легко привыкнуть, и, поверь мне, тебе бы этого точно не хотелось. Так что… — Гарри поколебался, — есть одна вещь, которую, с твоего разрешения, я мог бы попробовать. — Заканчивай уже с этой таинственной мутью.
Гарри усмехнулся. Волшебная палочка привычно прыгнула в руку.
— Экспекто Патронум.
Едва Поттер прошептал заклинание, и лента серебристо-белого тумана взвилась под потолок. Тони с изумлением наблюдал, как тот преобразовывается в оленя.
— Что это? — любопытно спросил Старк, поднимая руку по направлению к сияющей фигуре. К его огромному удивлению, олень, словно настоящий, прильнул к ладони, ласкаясь. Старка сразу окутало чувство безопасности, дома, защиты, мысли утихомирились, а измотанные переживаниями нервы расслабились.
— Это называется патронус, — тихо сказал Гарри. — В моем мире их использовали для борьбы с дементорами, средоточиями отчаяния и страданий. Патронус это квинтэссенция всего самого доброго и светлого.
Тони даже не стал особо слушать, потому что в этот момент его накрыло такое ощущение спокойствия, которое он не испытывал неделями. Он уже было завалился на бок, почувствовав себя смертельно усталым, но крепкие руки поддержали его, удобнее укладывая на кровать.
— Гарри, — пробормотал Тони, увидев, как маг собрался уходить. Поттер повернулся. Старк сфокусировался, потому что сонливость уже одолевала его, — ты ведь знаешь… что это все неважно? Что ты… старый… и все такое.
— Я знаю, Тони, — Поттер улыбнулся. — А теперь спи.
Старку будто нужно было разрешение, потому что сразу же после этих слов он закрыл глаза и моментально провалился в сон. А патронус всю ночь стоял рядом, охраняя. И это была первая ночь после той битвы за Нью-Йорк, когда Тони наконец-то спал без кошмаров. Поттер ушел в гостиную, прихватив с собой книгу о теории относительности и устроившись с ней на диване; маленький световой шарик завис над плечом. Ни Тони, ни Гарри понятия не имели, что рано утром олень выскользнул через окно.
* * *
Локи не знал, сколько прошло времени: часы или уже дни. Иногда он приходил в себя, но неизменно проваливался обратно в забытье, потому что серая жидкость все еще струилась по его венам. Люди приходили и уходили, делали какие-то замеры, снимали жизненные показатели и довольно наблюдали, как он истекает кровью. Иногда они обливали его водой, а потом подключали к машине, пропуская через его нервную систему электрические заряды. Иногда они тестировали на нем новое оружие или изучали с близкого расстояния, как под их руками на его коже расцветают новые синяки, смотрели, как много он может выдержать, прежде чем снова потерять сознание. Иногда все было просто — они, издеваясь, ставили в трех футах от него стакан с водой и следили за тем, как он страдает от жажды, не имея возможности достать до вожделенной влаги, желая только наконец-то опять отключиться и перестать мучиться. И все это сопровождалось нескончаемой удушающей жарой. В какой-то момент его тело, больное и кровоточащее, неспособное исцелиться из-за отсутствия магии, стало разрушаться. Каждый раз, когда он приходил в себя после забытья, в нем поднималась волна ярости от осознания того ужаса, что посмели с ним сделать эти смертные, и каждый раз один из агентов вкалывал ему новую порцию жидкого серого яда. Он заставлял людей нервничать все сильнее, из раза в раз с невероятным усилием преодолевая действие препарата. Он не собирался сдаваться так просто. Они все знали, что Локи очень упертый. И сколько бы они его ни истязали, бог не прогибался. Но чем сильнее он сопротивлялся, тем большую дозу ему вводили. После пятой попытки, когда Локи в очередной раз смог преодолеть ограничение и чуть не убил очередного агента, к нему подключили сразу шесть трубок, которые беспрерывно вливали серую жидкость в его кровь. От этого бог настолько глубоко впал в коматоз, что даже сердцебиение трикстера опасно замедлилось. Разбитый и измотанный, он лежал на холодном столе, от игл капельницы по всему телу расползалась серая ядовитая паутина, каждый вдох давался с огромным трудом, кожа под белым электрическим освещением выглядела мертвецки бледной. Откровенно говоря, агенты были немного озадачены произведенным от «лекарства» эффектом. Химикаты в крови должны были всего лишь подавить магию, а не отправить бога в кому. Они не понимали, не могли понять. Локи был магией, и лишить его этого было равнозначно тому, как если из человека откачать всю его кровь или полностью лишить мозг кислорода. Медленно, но верно, эта серая грязь убивала его. И никто не собирался что-либо предпринять. С чего бы? Все, что Локи сделал для этих людей, это почти уничтожил их планету, так что было совсем не удивительно, что они его, мягко говоря, не любили. Бог вдруг почувствовал в комнате другое магическое присутствие. Локи медленно потянул сознание из забытья, на одной воле преодолевая вязкое марево. С тяжелым вздохом он открыл глаза и увидел нечто странное. Стул перед ним светился. Волшебные стулья. Прекрасно, теперь у него еще и галлюцинации начались. Серебряный стул сдвинулся, а Локи озадаченно моргнул, потому что сейчас у предмета отчетливо проступили рога. Нет… не просто рога… оленьи рога. А, так это Санта-Клаус пришел, чтобы спасти его. Великолепно.
Локи решил просто игнорировать этот странный бред, вновь падая в благословенное забвение, когда серебристое нечто коснулось его руки.
БАХ!
г распахнул глаза. Магия, чистая неразбавленная магия. Светящееся существо было переполнено ей. И, прикоснувшись, Локи почувствовал, как она вздыбилась под его онемевшими пальцами, проясняя затуманенное сознание. И вот уже не стул, а олень стоит перед богом. Видит Один, самый настоящий серебряный олень. Животное прильнуло к ладони Локи, и у бога перехватило дыхание. Спокойствие, тепло, надежда, свет на мгновение до самых краев наполнили его. Бог с каким-то детским отчаянием схватился дрожащими пальцами за сияющую шкуру оленя. Не уходи. Руки тянули к себе. Не смей уходить. Животное внимательно посмотрело на мужчину и, с силой качнув головой, резко оборвало рогами все шесть трубок, что до этого были вставлены в вены Локи. Капельницу разорвало пополам, отчего серая дрянь выплеснулась на пол. Локи резко завалился на стол, потому что олень, за которого он держался все это время, вдруг обратился туманом в его руках.
— Нет.
Бог в отчаянии цеплялся за ускользающее животное, но тщетно. Серебристый олень растаял в воздухе, будто и не было. Единственное, что доказывало его присутствие здесь пару секунд назад, это разорванная капельница, валяющаяся на полу. Внезапно заорала тревога. Все закрутилось очень быстро. Локи с рыком выдернул зубами иглы, все еще торчащие из вен, и выплюнул их на пол. Сконцентрировавшись на той силе, что он позаимствовал у оленя, бог сорвал крепления, прижимавшие его к столу. Было слышно, как за дверью камеры собирались агенты. Локи встал из-за стола, но сразу же рухнул на колени — каждый нерв словно взорвался от боли. Он был совершенно истощен. Перед глазами опять зависли черные пятна. Дверь в комнату открылась, и Локи встал на дрожащие ноги, с яростью смотря на вошедших. Бог дышал поверхностно, с трудом проталкивая в легкие кислород, взгляд метался из стороны в сторону, как у загнанной в угол жертвы. Агенты заполнили комнату, окружая мужчину и что-то при этом крича. Бог закрыл глаза, в последней отчаянной попытке потянувшись мыслями к исчезнувшему оленю, вспомнил чувства, возникшие от прикосновения: свет, тепло, дом, безопасность, любовь. Все еще держась на краю уплывающего сознания, Локи собрался с силами, цепляясь за неистово кричащий в сознании голос, требующий убраться из комнаты немедленно. Пространство вокруг бога зарябило, и он успел исчезнуть прежде, чем агента бросились к нему. Последнее, что увидел Локи, перед тем, как кулем рухнуть на землю, было испуганное лицо склонившегося над ним Гарри.