Аэропорты - это к осени

глава десятая

— а ты мог бы не утруждаться, проводить время со своей девушкой и не стоять на пороге моего дома с недовольным лицом.

— я повторяю, если ты не услышала. мне сказали заниматься с тобой больше, потому что твой долбаный тест на следующей неделе, — он выглядел недовольным и злым, словно он маленький ребёнок, который хочет чего-то сладкого, а его принудили есть невкусный, но полезный суп.

— проходи на верх, надеюсь память не подведёт и ты вспомнишь, где находится моя комната.

он усмехнулся про себя и кинул мимолетный взгляд в зал, куда она, думая, что он Кио, пригласила его к просмотру фильма.

— а свечи ты из зала в спальню перенесешь? а то боюсь без них занятие не получится, в прошлый раз мы примирились на время только из-за них.

— заткнись и иди, не твоё дело, что и куда я буду переносить.

— ого, сколько дерзости, остынь, рыжая, — парень ухмыльнулся и отправился наверх, не замечая как ее кулаки непроизвольно сжались. на бледной коже появились синие вены, вздымающиеся, горящие изнутри.

и зачем только пришел, если ведёт себя как мудак? чтобы поиздеваться? не подбирает слов, стараясь ударить побольнее?

всё-таки ее слова затронули его. затронули за больное, самое болючее и кровоточащее у мужчин. гордость, самооценку, достоинство.

занятие проходило ужасно. ужасно напряжённо. они были на пределе. оба. чтобы не сорваться и не накричать друг на друга из-за недосказанности и вранья. из-за невысказанных чувств и боли, которую причинили друг другу.

он не был так услужлив и мил, каким был в стенах школы или на предыдущем занятии у него дома. голос его был грубым, почти срывающимся. с губ каждые пару минут срывался один недовольный выдох, заставляя клеточки тела Вероники напрягаться в ожидании.

в ожидании чего? цунами?

лучше бы он говорил, а не так напряжённо смотрел на неё. в этот раз красная подсветка действовала на них не так, как в первый.

— ты глупая, ужасно глупая, это проходят дети в пятом классе. ты в выпускном, смею напомнить, — слова его резали больнее любого ножа. отчитывал ее как девочку, которая нашкодила.

— смею напомнить, что ты находишься в моём доме и не имеешь никакого права разговаривать со мной в подобном тоне, — таким же придельно грубым тоном оповестила она, кинув на него злой, почти пылающий взгляд зелёных глаз.