Белое откровение | Yoonmin, vkook

26. Роман о Розе.

Я спал, как будто бы хмельной,
Так крепко, что во сне был явлен
Мне мир иной, и им оставлен
В душе моей глубокий след, —
Сон сбылся через много лет.
Картин небесных череда
Передо мной прошла тогда.
Для вас хочу я сон тот вспомнить,
Чтоб радостью сердца наполнить. —
Ведь сам Амур мне приказал,
Чтоб я в романе рассказал,
Что видел. Ваш черед просить
Его названье огласить:
Роман о Розе вы прочтёте,
Любви искусство всё найдёте.

Гильом де Лоррис, «Роман о Розе»

В камине тихо похрустывало пламя, когда Чимин лизнул подушечку указательного пальца, перелистывая ветхую страницу книги в шёлковом зелёном переплёте. На обложке позолоченными буквами было выведено название: «Роман о Розе». Принц настолько увлёкся чтением, что не заметил, как догорала его одинокая свеча. Переведя взгляд с текста на огонёк, он наблюдал, как пламя медленно погибало, в точности как его душа. Повинуясь своим безмолвным страданиям, Чимин попадал под огонь с двух сторон. Одна его половина шептала: «держись, борись, это твой единственный шанс». Другая же твердила: «откажись от борьбы, у тебя нет ни малейшего шанса». Но как же он мог отказаться, если после этого его ожидали только одиночество и смерть? И в то же время, если он не откажется, то израсходует свою энергию на борьбу, которая была проиграна ещё до того, как началась, и которая неизбежно окончится чем-то плохим. Прежде всего для него самого.

Принц аккуратно подносит указательный палец к огоньку и держит над ним, ощущая жар и прикрывая глаза. То ли ему снилось, что он мотылёк, то ли сейчас снится, что человек. В тёмной запертой комнате без окон принц вспоминает, как в ту ночь смущённо шелестело в камине пламя. Как его ладони скользили по медвежьей шкуре, пропуская меж пальцев крупные ворсинки. Как колотилось сердце от горячих прикосновений, а внутри всё переворачивалось вверх дном. Томительные поцелуи и постыдные ласки, хныкающие стоны и удовольствие, накрывающее тело с макушки до пят сокрушительной волной.

Воспоминания безжалостно несли его по течению, перенося на второй этаж таверны «серебряная кровь». В маленькую комнатку, из окна которой лился свет, что был ярче солнца. В ночь, когда Юнги на скрипучей койке доводил Чимина до исступления, сплетаясь с ним в один поток, соединяя души, давая немые обещания навсегда быть вместе. Защищать друг друга. Оберегать. Принц никогда прежде не испытывал ничего подобного и, казалось, не испытает вовсе. И что же теперь? Чимин один. В этом дворце. В этом государстве. Во всём мире. И он не понимал, что пошло не так. Что он не так сделал? Что упустил? Или наоборот — сделал лишнего? Но ничего не менялось — снова виноват был он и только он. Опять один. Ест один, спит один.