the narrator

eighteenth story.

Волна, с каким то хмурым шумом забегала на берег, смывая с мокрого песка следы человеческих ног. С ней в синие глубины уносились все проблемы, так далеко, где их уже было не достать. Они оттуда не возвращались, там, в долях без цивилизации, хранились остатки трудностей, ссор, которые слышали эти берега, криков счастья и любви. Там всё жило в своем ритме, тонуло и не поднималось с морского дна.

Разбиваясь о скалы со своим шёпотом боли, темная вода расплёскивалась, тут же принимая обратную форму. Под это хотелось уснуть, окунаясь в лёгкое и светлое чувство очищения, а проснуться уже без тягот на душе, убирая бутылку яда в сумку на плече, не понимая, зачем он была нужен. И для чего.

Яркие звёзды наблюдали за береговой линией с высока, отражаясь на зеркальной поверхности моря, не стесняясь подсматривать за тем, кто сейчас шёл по земле, слегка шатаясь, иногда останавливаясь и опускаясь вниз на корточки, разглядывая в огоньке сигареты своего собрата. Глядели, как бычок тушат о стёртые веками ракушки и камни, а ноги несут человека дальше, туда, где он был счастлив.

Парень под пальцами чувствовал, как словно плывет всё при каждом его шаге. Небрежно расстёгнутая рубашка не спасала от прохладного бриза, обжигающий места на щеках, где текли слезы, хотя изнутри грел виски, чистый, без добавки. Он ощущал, как далёкие галактики и планеты, маленькими точки обсыпающие почти чёрное небо, падают ему за ворот, подгоняя вперёд, туда, где счастье копилось для него днями и ночами.

Их укромное место. Тихая гавань, в которой так они любили провожать закаты, танцевать под музыку, хотя ее было не слышно из за прибоя. А разве это было важно? Конечно, нет. Лишь горячие касания, движения, такие точные, словно они читали мысли друг друга. Сейчас там было мрачно и пусто. Лишь волны опять съедали ноты из динамика телефона, а пустой, ничего не выражающий взгляд был направлен туда, где раньше горел закат, как и любовь, сейчас утихающая в глубине души.