Неизвестная История Создания Детективного Агентства

3

Отказал купить Рампо сладости — три раза.

Сдался и купил-таки ему сладости — два раза.

Объяснил, почему самолеты летают, — три раза.

Оборвал жалобы, что «ноги устали, хочу передохнуть», — четыре раза.

Нес на спине — четыре раза.

Фукудзава и Рампо наконец-то добрались до места следующей работы телохранителя.

Всю дорогу Рампо без остановки болтал, задавал вопросы и жаловался. Надоело идти — я не приспособлен для физического труда — только время зря тратить на перемещения — зачем, как вы думаете, изобрели средства связи — мы еще не пришли — хочу сладкого — видите вывеску, туда лучше не ходить, директор сменился и качество товаров упало — города бесполезны — но деревни еще более бесполезны — хочу покататься на круизном пароходе — можно покормить голубей — мы правда еще не пришли — перекусить бы чего-нибудь — а вы точно не пошли в обход…

Выражение лица Фукудзавы оставалось неизменным.

Как практик древних боевых искусств, которые вместе с телом тренируют выносливость духа, он не мог позволить, чтобы детский лепет потревожил его внутреннее равновесие. Его ежедневные труды по постижению мастерства не прошли зря — Фукудзава с недрогнувшим лицом продолжал ровным тоном отвечать на все выпады Рампо.

Да, продолжал отвечать. Мысленно избивая его до полусмерти. Исключительно в своем воображении. Связывая и оставляя посреди улицы. Исключительно в своем воображении. Незаметно подводя его к открытому канализационному люку, чтобы он — фью-ю-ю! — полетел вниз и — плюх! — нырнул в сточные воды, после чего возвращая крышку на место. Исключительно в своем воображении. Он придумал еще около пятидесяти различных способов, как избавиться от Рампо и со спокойной душой вернуться домой, но все они осуществились исключительно в его воображении.

Чем дольше Фукудзава об этом размышлял, тем невозмутимее становилось выражение его лица. В итоге он сумел выдержать общество совершенно несносного мальчишки и ни разу на него не заорал.

Даже Рампо оказался под впечатлением. Какое-то время он изумленно рассматривал лицо сохранявшего абсолютное спокойствие Фукудзавы, после чего сказал: