damiano, torna a casa

il dolore

В ночной тишине комнаты Дамиано вдруг услышал тихий всхлип — свой собственный. Он успел настолько сильно привыкнуть к постоянному присутствию девушки рядом с собой, что теперь, когда она вдруг исчезла, ему стало больно почти физически. Не было больше ни ее улыбки, ни золотой пыли, ни вдохновения. Словно от Дамиано оторвали кусок, который никогда и не был его собственностью, но успел занять своё место в его теле, отодвинув все остальное, что там было. Реакция была сильной лишь в первые секунды, случившееся стало неожиданностью, шоком для его разума, который метался из одного угла сознания в другой, словно слепой щенок, в попытках найти выход из комнаты без дверей. Как только она исчезла, сразу стало казаться, что выхода нет, краски окружающего мира начали тускнеть — выцветать на солнце, которое теперь ушло за облака и возвращаться не планировало.

Это острое чувство стало гораздо слабее уже через несколько минут, но все эти минуты парень провёл, стоя на онемевших ногах и глядя в одну точку за окном. Он напоминал собой человека, который пытается справиться с резким приступом боли, и ему нужно не двигаться, чтобы полегчало. Наконец он выдохнул, беспомощно опустился на стул рядом и всхлипнул снова. Эмоции зашкаливали, превышая допустимые значения, и с ними он уже не мог совладать, поэтому слёзы были неким непроизвольным способом выплеснуть лишние эмоции. Он медленно вытер щеки рукавом и, поднявшись, поплёлся на кухню — проводить остаток ночи в обнимку с бутылкой виски. Когда Марлена была здесь, ты совсем не пил, Дамиано. Он махнул головой, отгоняя эти мысли словно назойливых насекомых, и попытался отвлечься.

***

Шла вторая неделя после событий той странной ночи — произошедшее сильно сказалось на поведении Дамиано. Ребята собрались в кафе за завтраком и обсуждали последние новости. Источником для беспокойства снова стал их друг. До предполагаемой даты выпуска альбома оставался месяц, билеты на посвящённый этому альбому тур тоже были раскуплены почти полностью, но Дамиано это будто бы совсем не беспокоило. Он резко перестал проявлять инициативу, и ребята решили, что он попросту устал — выгорел, что было неудивительно, спустя столько месяцев беспрерывной работы. Однако они боялись, как бы он снова не переступил тонкую грань между обычной усталостью и депрессией.

— Дами, ты в порядке? — заботливо спросила Вик, когда пошла уже шестая минута, как Дамиано неподвижно сидел и смотрел на свои вафли с кленовым сиропом. Он молча кивнул, сделал глоток эспрессо и медленно взял со стола нож и вилку, чтобы отрезать кусочек. — А по-моему, нет.