Забудь меня, если сможешь

Глава 26

Внезапный щелчок в замочной скважине — единственный звук, который я впервые слышу за долгое время — пробуждает из сна. Боюсь открыть глаза и вновь столкнуться с беспроглядной тьмой. В воздухе раздаются легкие торопливые шаги, а старый потертый паркет не так сильно скрипит и проминается под тяжестью ног вошедшего.

В комнату вошел кто-то новенький.

Этот кто-то неторопливо включает ночник на полу и кладет на скрипучий паркет что-то твердое и металлическое. Затем легонько прикасается к моему плечу ледяной рукой.

Нервно вздрагиваю, распахивая глаза от неожиданности. Еще пару секунд несколько раз моргаю, чтобы отчетливее разглядеть новое лицо.

— Встава-а-а-й, — вдруг раздается тихий мелодичный шепот девушки в опасной близости от меня. — Тебе пора.

Сглатываю слюну, продолжая разглядывать ее лицо, наполовину освещенное тусклым светом ночника. В глаза мгновенно бросается заживающий шрам, пересекающий добрую половину левой щеки. Ярко-зеленые зрачки с малой толикой грусти заглядывают мне в глаза, а тонкие дугообразные брови с интересом приподняты вверх. Темно-русые волосы подстрижены под мальчика, с едва выступающей короткой челкой на узкий лоб.

— Я слегка подкрашу тебя. Ты же не против? — мягко произносит она, принимаясь копошиться на металлическом подносе. — Несколько дней назад ты ушибла моего брата. Меня предупредили о твоей агрессии. Но ты же не такая, верно?

С помощью кисти для макияжа она принимается аккуратно наносить синие тени, и кожа вокруг век начинает приятно щекотать. Затем бросаю мимолетный взгляд на одежду и замечаю, что меня переодели. На мне сидит серая помятая туника, усыпанная грязными пятнами неизвестного происхождения. Местами плотная ткань имеет потертости, а где-то даже прозрачные дыры, сделанные будто бы намеренно.

Оглядываю комнату и убеждаюсь, что моя привычная одежда пропала. Лишь потертый блокнот продолжает одиноко лежать на туалетном столике.

— Вот так... — ее губы изгибаются в мимолетной улыбке. — Ты молодец.

— Где я нахожусь? — спрашиваю тихим голосом, когда она принимается наносить бледную помаду на мои обветренные губы.

— Меня Лика зовут.

Тусклое освещение отбрасывает тень ее густых темных ресниц, и она отпечатывается на нижнем веке. Не могу понять, сколько ей лет, но глубокие морщины, скапливающиеся в уголках глаз и узком лбу, свидетельствуют о том, что она уже давно перешла рубеж в тридцать лет.