Паутина лжи

Правосудие

— Рассказывай, что случилось?

Из машины такси вышла красноволосая с привычным задумчивым лицом. Жадная до новостей.

— Зайдём? — указываю на кафе, у которого мы стоим, и получаю одобрительный кивок.

В помещение было немного людей. Всё-таки будний день и рабочее время ещё не закончилось.

— Рассказывай! — повторилась Юля, но уже более настойчиво.

Я тяжело вздохнула. Всё рассказывать ей, конечно, не стану. У меня есть свои границы, которые останутся только между мной и Сергеем.

— Я переезжаю, — криво улыбаюсь после не громких слов и жду хоть какого-то ответа.

— И это всё?

Она посмотрела на меня слегка с высока, давая понять, что верхушку айзберга ей не интересно разглядывать. Я же устало упала на столик и медленно подняла опустевшие глаза.

— Ты прекрасно знаешь, что на презентации кое-что пошло не по плану...

— Статья об освобождении Гречкина, я помню.

— Серёжа себе места найти не может. А я, — слегка запинаюсь, — А я не хотела и слышать об этом. Пускай это и эгоизм, но мне было б легче, если бы весь мир знал о случившемся, а я нет.

— Ты говорила с братом?

Я подняла глаза. Мне не хотелось пускать такие глупые слёзы, но я уже не думала о разговоре с подругой. Я вспоминала почти каждый злосчастный день в том месте, в том клоповнике.

" — Хей, мелкая.
Какой-то мальчик, что был явно больше маленькой девочки окликнул Максиму. Она медленно повернулась к нему, держа в руках небольшую куколку.
— Что тебе нужно, Рома? — она не выговаривала букву "р" и это смешило парнишку. Он самодовольно улыбнулся и забрал куколку девочки. — Отдай!
Максима подпрыгнула вслед за рукой мальчика, стараясь забрать своё, но ведь в детском доме их учили, что всё общее. Прям как при советском союзе. Нет твоего и моего, есть наше. 
— Давай-давай поплачь, мелкая дрянь.
Он толкнул девочку, что та ударилась головой о холодный паркет. Кровь тёплой струйкой потекла из рассечённой брови, и от боли она пустила пару прозрачный капелек по румяным щёчкам.
— Где же твой защитник? Где же твой "братец"?
Парни, стоящие за Ромой, шумно засмеялись. Он кинул им тряпичную куколку, и они разоравили её в клочья. Будто псы. Беспризорные шавки, которых только отстреливать.
— Зачем? — смотря на остатки своей любимой игрушки, сказала девочка, вытирая слёзы в перемешку с кровью.
Разбитое личико Максимы напугало Рому, но лишь от того, что его могу наказать воспитатели. Хотя им всё равно на детей, лишь бы не сдохли.
— Чтобы поняла: ты – никто, и твой брат никто. Ты никому не нужна, и никто не спасёт тебя. А ещё ты слабая, наивная и довольно милая.
Таким детям, как Роман, просто не хватало внимания. Он запугивал всех, кроме старших, естественно. Собрал вокруг себя вернуть свиту и теперь расхаживает здесь, ставя свои условия и границы.
— У меня есть брат, а у тебя никого, — Максима пытается как-то задеть мальчишку и у неё выходит, ведь правда режит больнее кинжала.
— У меня есть друзья, — оборачивается он на свою свору.
— Они тебе не друзья и при первой же возможности променяют на что-то или кого-то поинтереснее, — она снова вытирает ярую смесь на своём лице и проводит тем самым красную линию по щеке. Маленький боевой ангелов.
— Замолчи, шавка, — мальчик пинает девочку в живот и заходит за спины парней, — Преподайте урок, — уходя из комнаты, парень слышал тихие всхлипы и лёгкие звуки ударов по девичьему телу."