Темней, темней, и тенью догорает свет: он бродит по изгибам, он прячется в углах, петлей проходит криво. Гибло; пестрит из глубины, из недр цвет — и он из ломких звуков соткан, в кромешной тьме едва блестит. Громко — за сте́нами таится вьюга, стучат в двери ветра, но не пускают внутрь.
Но вне стены не то, что тут, а тут у статуи тускнеет глаз потухший, и, будто твердь руки во всю длину расправив, та статуя сама себя кует. В ней все черты красивы, но — холодна, сера, и юности порок цветет на складке губ, однако не жива она.
Боролись звезды над землей, — лишь возведи глаза ты к небу! — а под рукой — рука других, но взгляд печально отведен к углу, где тьму сражает тьма в смертельной схватке. И чернота поглотит черноту, и воспоет метель украдкой.
