Море рябится двумя волнами, расходятся воды, волн — три. Каждый раз, когда это море вас видит, взгляд отводите вы. Раз — снова глаз закрываете, на ресницах — морская соль; в капкан — где клыкастая пасть — угодить — ваша роль. В отражении — снова медь, рыжее пламя бесится; оно пускается петь, вы не смеете сбить с него спесь, вы стоите покорно на месте.
В мире слов несказанных — тоже целое море, те слова — точно горе, голубое, из ситца сшито, прогоняет весеннюю степь, раздолье зимы, летом сушит под солнцем — словно размыто. Затхлая глушь в морозном снегу, ты огня не потушь, береги тех полных неясностей душ, но, откупись от всех чувств — и те снова сном прорываются, чудом. Покуда видят глаза, не давайте другим парам волн ускользнуть; волны о берег проснутся, все врозь утонуть отдадутся в порывы несущей на крыльях реки.
Когтями царапает кость, мертвец отбивается ложью от правды — ее, несомой сквозь ночь, не хватит на два охваченных морем стакана. Покинет сердца робкая лунная дочь — рожденье то света, то крови и мрака; кровь — это скорбь по истине-правде.
Ваши грезы причалили ровно в пять к волнам, укротившимся в три; если не хочешь быть пойманным, просто замри. А вы — покиньте остров не ваш, собрав весь багаж, по морю тем же путем плывите обратно — назад (то куда ж?).
