Легко придерживая махровое полотенце, пальцы небрежно зарылись в короткие пшеничные волосы. Под их движениями пряди хаотично растрёпывались, опадая на голову беспорядочной капной.
— Слушай, — Мужчина отпустил полотенце и бросил его себе на плечи, после чего оценивающе оглядел своё отражение в овальном зеркале без рамы. — Может прогуляемся или вроде того? Не хочу в номере сидеть.
— Ты дурной? — Грубо отозвался знакомый голос из коридора, и вскоре позади блондина на секунду выросла напряжённая фигура его попутчика, которая тут же удалилась вглубь помещения. — Сейчас уже почти четыре утра.
— Ну и что? — Трёхглазый чуть вздыбил ладонями свои пряди и потянулся за расчёской, что лежала на стоящей перед зеркалом тумбой.
— И то. — За спиной его послышался глухой звук падения на постель человеческого тела. — В дороге только ты, обалдуй, дрых. А я всё это время с рулём ебался.
— Тебя никто за руки не тянул. — Поведя плечами, Альто осторожно провёл расчёской по едва спутанным после мытья волосам. — Ну так что?
Энтомолог, раскинувшись по кровати, с минуту молча разглядывал потолок. Он выглядел одновременно и размышляющим, и отупевше-пустым, сцепив руки на груди. Где-то в мыслях Бен расплывчато планировал для себя все возможные исходы при разных ответах.
После непродолжительного ожидания, тот вздохнул, поджав губы. Спать клонило жутко, а теплота постели сейчас казалась особенно притягательной, манящей и уютной. В таком положении хотелось безвылазно остаться на ближайшую вечность и не покидать его никогда. Но "Укулеле" ведь не отстанет.
Так ничего толком и не ответив, энтомолог еле-как нашёл в себе последние силы подняться. Нехотя выпутавшись из цепких объятий уюта, тяжеловатым, волочащимся шагом тот направился к двери, ведущей на выход из номера.
Проходя мимо зеркала, Кондраки остановился и нетерпеливо, с раздражением цокнул языком.
— Да ну красивый, красивый. — Хлопнув приятеля по спине, он ухватился за воротник чужой гавайки сзади и настойчиво потянул Чешира с собой. — Всё. Давай, пошли, пока не передумал.
Отец Лжи благодарно усмехнулся. Фотограф, по его мнению, всегда был невероятно очаровательным, идя на подобные уступки и порой неумело подделывая свою злость. Но он всегда, в любом случае старался угодить, если был в настроении. По крайней мере, пытался искать альтернативу, когда отягощался простой человеческой ленью или неприязнью к предложенному.
