У Баки «чешутся» руки. Именно так говорят, когда возникает навязчивое желание что-либо сделать. В случае с Баки – коснуться. Положить руку на плечо, рывком развернуть к себе лицом и снять эти нелепые, перемотанные цветной изолентой и, возможно, скотчем, наушники. Наушники, в которых музыка играет настолько тихо, что если бы не его улучшенный слух, то он вряд ли её услышал бы. Наушники, подключенные к испещренному паутиной трещин телефону. Баки не знаток современных технологий, но отчего-то ему кажется, что этот телефон уже не пригоден ни для чего.
Парень, что побуждает в Баки подобные желания – загадка. Для Баки, Мстителей и, возможно, всего своего окружения. Они столкнулись с ним случайно. Когда парень направлялся к лифту через жилые этажи Башни.
– Пацан, – окликнув его, Романофф отставила в сторону кружку и, подобравшись, подошла к парню что, не обращая на них никакого внимания, ждал лифт, – кто ты?
Брови Романофф сошлись у переносицы. Руки она скрестила на груди. Остальные присутствующие поспешили оказаться ближе к развернувшемуся действу.
– О, – на подобное обращение пацан откликается небрежно, лишь слегка стягивая один наушник, – я всего лишь стажёр. Вам не о чем переживать, господа Мстители.
– Ты был в мастерской Старка, – указал на очевидную вещь Роджерс. Парень на это лишь невинно улыбнулся.
– Слегка отличившийся стажёр, – парень внёс коррективы в свой статус и поспешил зайти в лифт, раскрывший перед ним створки. Бросил на прощание, – бывайте.
С тех пор они видятся чаще. С тех пор этот пацан не покидает мыслей Баки.
Они пытались разузнать о пацане у Старка. Стоит ли говорить о том, что это изначально было провальной идеей? Вряд ли. Старк смерил их насмешливым взглядом и подтвердил слова парня.
– Стажёр, – говорит Старк, – мой личный. Этой информации, – добавляет он, – вам должно быть достаточно.
Баки кажется это насмешкой над всем составом Мстителей, который формируют люди с непревзойденными шпионскими навыками, магическими способностями, киллеры мирового масштаба и лучшие учёные.
Имя пацана они узнают спустя неделю. На этом всё.
Питер Паркер.
Баки наблюдает за Паркером и ему чудится во всём подвох. У Паркера обворожительная улыбка, вечно переклеенные цветастым пластырем пальцы и нелепая не то чтобы по размеру одежда. Баки кажется, что над ними смеются. В открытую. Объяснить в считанные часы пропадающие с тела парня отметины в виде синяков и царапин он не способен. Мозг усиленно подталкивает в пример собственную регенерацию. Баки противится таким выводам – Паркер выглядит обычным, но чертовски привлекательным парнем.
С каждым новым днём, желание прикоснуться к парню, всё навязчивей. Баки хочется запустить пальцы в каштановые непослушно вьющиеся волосы. Хочется коснуться бледной кожи, оставив на ней отпечатки собственных ладоней, пальцев, губ. Хочется, чтобы оставленные им отметины клеймили тело Паркера, а не невесть кем оставленные синяки.
У Баки «чешутся» губы. Он приходит к выводу, что терпеть это не намерен.
Когда Паркер привычным маршрутом через жилой этаж следует к лифту, Баки отпускает себя. Подходит вплотную. Парня разворачивает к себе лицом в одно резкое движение и впивается в мягкие податливые губы. Губы, что на вкус как сладкая жвачка, которою тот, возможно, жевал совсем недавно, открываются навстречу. Баки понимает, что Паркер отвечает ему. Несдержанно и развязно. Жмётся к нему всем телом. А когда отстраняется, то шепчет в самые губы так, что Баки ловит его дыхание свои губами.
– Спасибо, – губы кривятся в усмешке, – было вкусно, – добавляет паршивец и проводит по губам Баки языком, – но, возможно, стоило начать с приглашения на свидание?
