Арсений просыпается раньше Антона, оставаясь ещё некоторое время в кровати, разглядывая спокойно сопящего парня, который скинул с себя одеяло и теперь лежит на боку, согнув в колене одну ногу и положив под голову руку. Один чулок сполз ниже колена, открывая взору мраморную кожу худого бедра. Спящий юноша почему-то внушал Арсению какое-то непривычное спокойствие, умиротворение.
Конечно, брюнет сразу задумался о том, что Антон первый, кого он впускает в свою спальню, позволяет спать на своей кровати. Любовь... Ну какая ему, к чёрту, любовь? Голубоглазому дьяволу, разбившему столько сердец, что и не счесть. Тому, кто творил с людьми такие вещи, что чертям в аду стало бы страшно. Там, внизу, его ждут с распростёртыми объятиями. Разве способен такой человек любить? Он заставил пасть так много невинных душ, сдаться под натиском пронизывающего до костей взгляда. Все несчастные, что бывали в этом доме, со временем сами летели в удушающие объятия Арсения, не осознавая, что с ними происходит. Антон летел тоже, но между ним и всеми остальными есть одно отличие, в корне меняющее всё – "голубоглазый дьявол" его, чёрт возьми, любит. Он уже не пытается отрицать этого, потому что не видит смысла обманывать самого себя. Он сам готов лететь в руки юноши, позабыв обо всём. Он готов, если тот попросит. Но никому не нужно знать об этом, иначе Арсений точно потеряет сам себя и больше никогда не найдёт.
Аккуратно стянув чулки с ног парня и бросив их куда-то на пол, Арсений накинул чёрный махровый халат и пошёл в душ. Прохладная вода отрезвляла разум, который был до сих пор затуманен после прошедшей ночи. Кожа мужчины побледнела и покрылась мурашками, намокшие волосы стали казаться ещё темнее, чем они есть на самом деле. Мысли начали неспешно вставать на место, оттесняя воспоминания, заставляющие кровь приятно закипать, а на их место вставали раздумья о предстоящей встрече с дочерью начальника и самим начальником.
Ехать куда-то, чтобы увидеть двух совершенно незнакомых и не факт, что приятных людей, абсолютно не хотелось. И Арсений мог бы и не ехать, если бы не очередная странная мысль о мести отцу, тайком прокравшаяся в голову. Возможно, он становится слишком одержим этой идеей и, возможно, это не совсем нормально, но ему плевать. Очень уж велика обида детства. Он знает, что она никогда не пройдёт – это очевидно. Никто бы не простил, и он не станет.
Приняв душ и переодевшись в тёмно-серые джинсы и чёрную футболку, Арсений спустился на первый этаж и принялся варить себе кофе. Аромат крепкого дорогого напитка растёкся по столовой, словно густая патока, заставляя брюнета невольно вдохнуть глубже.
Мужчина подошёл к двери в комнату Ульяны, постучав, но ответа не услышал. Обернувшись, он заметил, что входная дверь не закрыта до конца, а подойдя ближе к ней, почувствовал запах табачного дыма.
